Александр Шарыпов - Клопы (сборник)

Это из какой-то давнишней рекламы. Потом хлопнул себя по лбу: тьфу ты, черт! Я опять забыл включить магнитофон.

Сегодня, когда разброд лежит на грани развала и разложения, в противовес ему со всей актуальностью выдвигается поиск таких методов движения, которые дополняли бы движение в целом движением внутренних частей, т.е. легли бы на грань подвижничества. В связи с этим я намерен рассмотреть вопрос о движении методом пробок и ошибок, требующем, на мой взгляд, наиболее пристального к себе внимания.

Идеи, излагаемые мною, отчасти являются оригинальными, хотя так или иначе они уже содержались в различных публикациях, однако в основном, по-видимому, оставшихся незамеченными.

Рассмотрение я намерен вести языком простой прозы, без привлечения громоздких и утомительных формул. Материал рассчитан в основном на студенток 1 – 4 курсов.

Сведения, содержащиеся в 1-й части, носят ознакомительный характер. Студентки 3-го и 4-го курсов могут пропустить этот раздел.

В части 2 рассматривается история вопроса. Я не мог обойтись там без некоторых специальных терминов и упоминаний редко встречающихся имен, что несколько затрудняет восприятие материала. Студентки 1-го и 2-го курсов могут пропустить этот раздел при первом ознакомлении.

Далее последовательно разбираются существенные стороны рассматриваемого движения:

– в части 3 – специфика собственно движения;

– в части 4 – специфика пробок;

– в части 5 – специфика ошибок.

В заключении я затрагиваю некоторые прикладные вопросы, в частности, о направлении и целях движения по отношению к отдельным понятиям, существенным и необходимым для разных категорий людей (типа счастия, сочувствия, благодати и т.п.).

Я считаю своим долгом выразить признательность тем многим людям, без которых невозможен был бы сам факт моего выступления.

Мои родители и мой старший брат первыми познакомили меня с тем языком, на котором все это будет изложено.

Я не мог бы оформить свои мысли, не кончив курса у В. Л. Краковского, студию которого я старательно посещал вплоть до ее печально известного удушения.

Мой постоянный редактор Анатолий Гаврилов немало способствовал тому, чтобы снять с моих рассуждений неизбежный налет провинциализма. В содержательных беседах во время совместных доставок телеграмм и при чаепитиях на кухне в перерывах между ходками он щедро делился со мной сведениями о состоянии движения у нас в центре и за рубежом.

Мой ближневосточный респондент и друг Лео существенно помог мне советами. Многие слабые места рассуждений были буквально выжжены огнем его язвительных гримас.

Мисс Анжела Сидорова, представитель агентства «Два двенадцать» в Северной Америке, тщательно проверила все разделы. С ее помощью были существенно прояснены некоторые идеи, иногда и мне самому представлявшиеся весьма туманными.

Внимание, оказываемое мне со стороны Александра Михайлова, не давало упасть духом и вселяло надежду на то, что непроходняк не останется втуне. Руководимый им журнал «СОЛО» – это, несомненно, историческая элита российского и всего мирового печатного дела.

Мое министерство, мой департамент и мое бюро позаботились о том, чтобы хлеб не переводился на моем столе, пока я работал над рукописью. Особенно я хотел бы поблагодарить в этой связи кассира А.3. Солдатову.

В числе тех, кто оказывал мне поддержку в те или иные моменты, я хотел бы поблагодарить А. Добрынина, О. Дубровскую, В. Забабашкина, А. Филинова, Д. Кантова, А. Битова, В. Пучкова, Ю. Рычкова, А. Белых и Б. Черных.

Нехватка времени и слабое знание языков явились причиной того, что в изучении методов движения я руководствовался в основном трудами российских авторов. Надеюсь, зарубежные авторы извинят меня за полное незнание их новейших работ в данной области.

«Всеобщее стремление сделать из всякого труда ремесло и орудие для заработка средств к жизни, вместо того чтобы поставить себе целью строгое и правильное розыскание истины», – как писал М. Ломоносов («Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии»), приводит к тому, что всякое изложение видов движения, адресованное не студенткам 1 – 4 курсов, неизбежно наталкивается на сопротивление аудитории. Если М. Ломоносова больше всего тревожила «наглость рецензентов, которые наперерыв терзали» его сочинения, то сегодня упомянутое сопротивление выражается в виде зловещего молчания и последующих вопросов, имеющих явную цель уязвить в корень – типа того, что был задан А. Гаврилову в объединении «Союзпроммонтаж»: «И это всё?» – после чего А. Гаврилов принужден был даже запеть с трибуны песню на стихи Н. Добронравова, дабы удержать внимание аудитории.