Александр Шарыпов - Клопы (сборник)

Если результат готовности бляди – падение, то ее целью может быть невесомость. Расхожее убеждение в том, что невесомость возможна лишь в космосе, неверно. Там возможна длительная невесомость – не что иное, как свободное падение, когда падающий предмет промахивается мимо Земли.

Нельзя не видеть, что пик непонимания приходится на момент, когда блядь идет нам навстречу. Причина, по-моему, в том, что, пытаясь понять блядь и встать на ее место, мы разворачиваем лишь пространство. Но когда Толстой писал, что у мужчин поступки вытекают из деятельности мысли, а у женщин деятельность мысли направлена на оправдание поступков – не имел ли он в виду, что надо разворачивать также время?

Развернем время бляди в обратную сторону – и последовательность ее действий будет коррелировать с братской:

«Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности, ехать по ней или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. // Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь; ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила: Анатоля или князя Андрея? »

«Пошел за мной», – проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору. // Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно-вопросительно и пошла к двери ».

«И не успел еще Ростов разглядеть что-то // что она не видела ничего // вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, // Блестящие мужские глаза его так близки были от ее глаз. // щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что-то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. // Горячие губы прижались к ее губам, и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною ».

«Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. // Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселей, чем обыкновенно ».

«Ну-ка еще, ну-ка еще!» – говорил в его душе какой-то веселый голос. Но выстрелов больше не было. // Наташа смотрела на толстую Georges… » и т.д.

Если же одна из двух последовательностей перевернута, то при попытке вычислить корреляцию получается свертка:

«И небо скрылось, свившись как свиток…»

«…точно ли это старуха?.. Пред ним лежала красавица, с растрепанною роскошной косою, с длинными, как стрелы, ресницами. Бесчувственно отбросила она на обе стороны белые нагие руки и стонала, возведя кверху очи, полные слез».

Наконец, возможно, блядь оперирует вообще не с временем, а с частотой колебаний. Мы не видим этих колебаний, потому что у них спектральное представление! Частота – это соединение чащи и чистоты, так полюбившихся бляди. Т.е. дело не во времени, время – черт-те что; мы оперируем с периодом , т.е. берем колебание и заполняем его черт-те чем, – а они берут черт-те что и заполняют его колебаниями. Если колебаний одно или два, то никакой разницы; но надо учитывать, что у них оно может быть составлено суперпозицией множества эрогенных зон.

Тогда для взаимопонимания между мужчиной и женщиной надо переходить к двумерному представлению энергии в плоскости частота – время, которое через преобразование Фурье связано с функцией неопределенности. Для понимания бляди мужчина должен брать обратное преобразование Фурье. Теория гласит, что полное понимание невозможно, т.к. надо жить от минус бесконечности до плюс бесконечности; однако есть ряд способов выйти из тупика.

Во-первых, надо поднять редуцированные и найти носовые. Правильно делает Маркин, когда поет:

Во-вторых, у нас совершенно неудовлетворительная классификация. Не надо быть как Безухов:

«Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», – сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной».

Уже Левин разделял девушек – правда, как болезни в ХIХ веке – на чахотку и горячку, – на всех, кроме Кити, и Кити.

Катаев выделил еще «холеру» и «последний день парижской коммуны»; но наиболее интересующий нас тип чохом объединил в «ай-дабль-даблью».

Набоков успел развернуть нимфетку:

«Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятиях она была всегда: Лолита». (Неточность: нимфа в объятиях – это фр. oblation – дар.)

Я бы обязательно выделил в отдельный тип вологжанок, по их способности давить змея: «Девки у нас хорошие, толстопятые», – писал Вас. Белов.