Синькина — автор, она же — и исполнитель (сегодня, с легкой руки уже не Жванецкого и других, а Евгения Гришковца, авторы при первой возможности отказываются от посредников, мешающих их прямому контакту с публикой). Говорят, она даже внешне похожа на своих героинь. Во всяком случае, слушать ее бывает страшно, так полно вживается она, так проникается логикой их поступков, убийственной логикой (убийственной — еще и потому, что привела к убийству). Пугаешься отсутствию каких-либо преград — то ли решетки, то ли привычной для театрального зрителя «четвертой стены». А Синькина как будто нарочно шагает туда-сюда, демонстрирует презрение к этим самым границам и вдруг адресуется к кому-то из второго ряда, не обращая внимания на зрителей первого, которым приходится раздвинуться или посторониться.
Этот опыт, наверное, нуждается в особом внимании. Здесь всё — пограничье и почти всё так или иначе связано с нарушением привычных театральных «свобод». Можно говорить об ответственности автора перед тем, кого из гущи жизни он вытягивает на свет и превращает в персонажа своей пьесы. Можно, наоборот, взглянуть на все происходящее иначе и поговорить о психологической зависимости автора-исполнителя от своих героев, как в случае, например, Галины Синькиной. И тут в голову лезут всякие комические и вполне драматические параллели — от «Шести персонажей…» Пиранделло до недавно вышедшего романа Леонида Зорина «Юпитер», герой которого, актер, увлекается ролью вождя народов и это увлечение становится для него смертельным. Можно поспорить об авторстве. Одни из авторов «Театра. doc» могут быть названы буквоедами и сверяются с имеющимися у них кассетами магнитофонных записей, другие относятся к «первоисточникам» проще, позволяя себе вольно театрализовать и разыгрывать жизненный материал.
Уже упомянутая премьера «документального» подвала, «Бомжи», имеет второе, более аппетитное и афишное название — «Песни народов Москвы». Как все, что здесь делается и исполняется, «Песни…» готовились в технике «verbatim», то есть авторы ходили «в народ», разговаривали с потенциальными героями своей будущей пьесы, и те, кого удавалось разговорить, и становились ее персонажами. Герои «Песен…» — столичные бомжи, так что речь — о них. Вернее, в спектакле звучат их речи. Тема — душещипательная, такая, что и Добролюбов с Чернышевским непременно бы поддержали авторов — тех, кого не без оснований считают молодыми московскими знаменитостями. Александр Родионов, сценарист и переводчик, более всего известен переводами пьес Марка Равенхилла, которые идут сегодня в Москве; драматург Максим Курочкин — автор нашумевших театральных проектов «Кухня» и «Имаго».
В «Бомжах» все — наше, свое. Документальность специально подчеркнута обрамляющей театральное представление видео-«документалистикой»: перед тем как на сцену выйдут бомжи театральные, то есть актеры, на экране показывают площадь трех вокзалов и тамошних вполне реальных нищих. И какого-то кавказца, который перед камерой подает нищим какой-то заморский фрукт. И тут же объясняет причины своей благотворительности и человеческой доброты (так сказать, для прессы и вечности). В финале видеокамера как бы следует за покидающими сцену персонажами: показывает, как гуськом они пробираются за кулисы, как по дороге на улицу успевают пошарить в карманах оставленных зрителями пальто, как выходят и скрываются в конце переулка, в вечернем, хотя и высветленном снегом мраке.
Нет обычных историй. То есть мы привыкли, что если газета собирается нам рассказать о тяжкой доле русской проститутки, так непременно героиня очередного репортажа поведает, что приехала с Украины, где у нее — любимый, где негде работать, поскольку и камвольный комбинат, и трубный завод стоят, что отец изнасиловал ее, когда ей было… Так и с бомжами: должна быть жалостливая история про отца, которого бессердечный сын выгнал из однокомнатной квартиры, и он, ветеран войны и труда, в прошлом — заведующий лабораторией в НИИ и талантливый художник… Ничего этого в «Песнях народов Москвы» нет и в помине.
Все они — счастливые. Из множества историй авторы выбрали, кажется, самые благополучные. А спектакль построен как концерт. Сейчас в моде спектакли-концерты. Раньше — «Песни нашего двора» у Розовского, в театре «У Никитских ворот». Теперь вот — «Перед началом киносеанса» в театре «Около дома Станиславского». «Песни народов Москвы», несмотря на почти совершенное отсутствие музыки и песен, эту традицию поддерживают и продолжают. Придумано так, как будто бомжи приходят в театр, в гости к обыкновенным людям, к людям с определенным местом жительства, но приходят не как жертвы режима и жизненных обстоятельств, а как полноценные сограждане. Приходят, чтобы дать концерт. И немного рассказать о себе. Для такого случая в их пользование предоставлена костюмерная, каждый волен выбрать себе платье по душе, и потому на сцену герои выходят в совершенно несусветном виде, похожие на эстрадных звезд из… Более всего они напоминают бременских музыкантов — когда те приезжают во дворец, чтобы выступить там под видом заграничных исполнителей.
Читать дальше
