Бертран Блие - Вальсирующие, или Похождения чудаков

Но если можно было забыть ее молодость, хрупкость, целомудрие и прочее, следовало признать, что все, находившееся между бедрами, представляло анатомию многодетной матери, родившей трех большеголовых детей, матери семейства, похожей, для точности, на шлюху.

Ее высоко уместившееся на бугорке хозяйство было хорошо заметно. Перед нами находился настоящий стенд накануне праздника, открывавший для обозрения осьминогов, морские водоросли, морских звезд. Ее собственный мир… Только подумать, что находятся люди, готовые мчаться за 600 и более километров в поисках местечка для отдыха! Мы же нашли всеми забытый райский уголок, да еще с каким питанием! У этой окаянной Мари-Анж!

Как же можно было быть столь мало женщиной наверху и такой шлюхой внизу? Нашей планете угрожает новая раса девчонок. Марсианок. Эти гостьи из космоса ловко приспосабливаются к нашей жизни. Налицо покорение Земли с помощью больших нижних губ. Эта армия амазонок нового пола способна была лишь сбить с панталыку и настолько запутать, что сам окажешься не способен понять, кого трахаешь – парня, девушку или обоих сразу.

И еще одно. Было очевидно, что Мари-Анж не кончает. Иначе мы бы обратили на это внимание. В таких случаях бабы извиваются, благодарят… Такого с ней не было. Эта бесчувственная дрянь даже не пыталась симулировать. Но зато она заливалась так, что оторопь брала. Не выказывая при этом ни малейшего удивления, ни хоть капельки энтузиазма. Что же все это значило? Нам было приятно, но как-то подозрительно. Мы с Пьеро только переглядывались… Неужели то был подарок нашего предшественника – парикмахера?.. Тьфу! Могла же прийти в голову такая глупость!.. Но ее запахи мутили голову, и мы выталкивали эту дрянь мыться. Наблюдая за нею при этом.

После чего, слегка, понятно, поостывшие, снова принимались за дело.

И что же? Она продолжала в том же духе! Ну и прекрасно! Нечего привередничать. Раз сели за стол голодные, ешьте, что подают! И нет повода злиться. К тому же мы не ханжи. Обвязались салфетками и поехали!.. Но надо было нас при этом видеть! От подобного бокса у нас вываливался язык. А наша подружка, словно из бездонной бочки, выливала на нас шампунь особого рода. Суперпитательный, сделанный по спецзаказу, на интимном масле. Первоклассной мылкости. От такого соуса усы становились дыбом и голова шла кругом. Мы даже боролись за место, приятельские отношения тут не принимались в расчет. А какой шум стоял! Словно гуляла целая свадьба! Ее запахи заполняли помещение. Нет, мы в жизни не видели такую мокрую девку! От ее влаги соседи могли подхватить люмбаго!..

Но почему она не участвовала в свадьбе, хотя заливалась своими выделениями? Не хотела, что ли? Зачем же была такой расточительной? Ведь и мы добавляли ей свои запасы! Ну право, невозможно было понять! Какая-то извращенка, может быть… У нее действовали независимые, взбесившиеся железы… Либо это была марсианка. Третьего я не видел.

Любой парень через пару часов бросил бы такую лентяйку. Тем более что мы совсем не разговаривали. Шумел только насос. Вы вполне могли сбежать наутро. Однако наступил день, и никто не тронулся с места – ни по-прежнему насквозь промокшая деваха, ни Пьеро, который продолжал ее трахать, ни я, устало взиравший на них. На коротко стриженного с оттопыренными ушами Пьеро, напоминавшего курсанта офицерской школы, нельзя было смотреть без улыбки. Стрижка придала ему более строгий вид упрямого мальчишки, презирающего жизнь, который смело смотрит в будущее. Хотя и казалось, что он иногда стоит навытяжку. Все это очень молодило его, и без волос он выглядел юношей, которым никогда не был… Смотря на него, я испытывал странное чувство, будто совсем его не знаю, что голым попал в постель к сынку мелких буржуа из соседнего лицея. А этот неутомимый малый все старался. Мой приятель оказался изрядным трахалой, особенно когда его задницу не принимали за стенд в тире. Я радовался, видя, что он в такой отличной форме, и не смел отрывать от работы. Еще часок, говорил я себе, ведь ему так хорошо… Вот почему мы не трогались с места.

Да еще она была симпатяга, эта Мари-Анж, не одарившая нас до сих пор ни словом любви. Лет ей было столько же, сколько нам, и бедолагой была такой же, как мы. В любовных отношениях это имеет значение. Мы чувствовали себя словно дома, в семье. Натягивали одеяло, потому что было холодно. Несмотря на то что были перепачканы липкими выделениями, нам было хорошо. Так вот глупо мы проводили время, хотя у нас хватало забот и следовало подумать о том, как защитить свою свободу. «Порш» я оставил на стоянке при въезде в город, далеко отсюда. Там машина не должна была привлечь внимание. Обычная машина! Глядя на Мари-Анж, положившую голову мне на плечо, я думал о полиции, но никакая сила не заставила бы меня встать. Со всеми вопросительными знаками эта непонятная деваха интриговала меня.