Василий Дорогокупля - Вперед и вниз

Кое-как опомнившийся Кашлис, по-прежнему валяясь на полу, попытался убедить хозяев положения в своей и Там-Тама кристальной чистоте перед законом, однако наспех состряпанная история о глупой шутке с наручниками и утерянном ключе не имела ни малейшего успеха у слушателей.

— Врет, — убежденно сказал чиновник.

— Знаю, — ответил капитан-майор. — А ну, встать!

Поезд подошел к станции. Справа в отдалении светились окна большой деревни, слева же было темно — в той стороне за полосой соснового бора пролегала автомобильная трасса.

Дверь вагона раскрылась, офицер, крепко держа пленников, вместе с ними спустился на платформу. Руки Кашлиса были связаны за спиной его же собственным ремнем, а для Там-Тама ремня не нашлось, что, впрочем, мало беспокоило их конвоира.

— Желаю успеха! — крикнул из тамбура чиновник средней руки, весьма довольный тем, что избавился от столь колоритных попутчиков. Прозвучал гудок, и электричка с воем унесла его прочь, чтобы утром, обросшего впечатлениями и щетиной, возвратить в милый сердцу бумажно-компьютерный мир — в круговерть совещаний, отчетов и сводок, деловито нахмуренных лиц, подковерной мышиной возни и халявных коктейлей по праздникам…

Подождав, когда пройдет поезд, офицер, Там-Там и Кашлис (двое последних в цепких руках первого) пересекли железнодорожные пути и по тропе через лесок направились к шоссе. Видимость была почти нулевая, но капитан-майор прекрасно ориентировался на местности.

— Куда это мы идем? — спросил Кашлис.

— Вперед.

— А что впереди?

— Там узнаешь.

Кашлису решительно не хотелось узнавать, что находится впереди. Ситуация все больше походила на его давешние сны, которые также заканчивались поимкой, связанными руками, движением неизвестно куда с тем же чувством собственной обреченности и в финале — неминуемо — темнотой. Этого нельзя было допустить, покорно идти на заклание Кашлис не собирался.

— Starting at once with a jerk we can get away*, — быстро сказал он.

— Разговорчики!

— Just go**!

Они рванулись в разные стороны, однако офицер был начеку. Моментально свалив Кашлиса подсечкой, он хотел то же самое проделать и с африканцем, но тот, убедившись, что пиджак его схвачен намертво, успел выскользнуть из рукавов и беспрепятственно нырнул во тьму.

Капитан-майор пришел в ярость. Сперва он негодовал на себя за то, что пренебрег обычными мерами предосторожности и не связал руки обоим задержанным, но, быстро устав от самокритики, переключился на Кашлиса. Он тряс его, как надувную куклу, матерился и требовал немедля позвать назад негра, а не то… Далее шло перечисление всевозможных мучительных наказаний и пыток, богатством красок обязанное не столько живой фантазии, сколько большому практическому опыту говорившего.

Маленький трусливый Кашлис со всем соглашался, но когда сотрясение на время прекратилось, большой и мужественный герой среагировал первым и крикнул прямо противоположное тому, что от него требовалось.

— Keep away, Tam-Tam! Go downhill and wait for me near the road***! — крикнул он.

Они затихли, ожидая ответа. Лес молчал, влажный воздух слабо вибрировал от механических шумов, порождаемых близостью двух транспортных магистралей.

— Что ты ему сказал?

— Чтобы он возвращался. И что вы не будете нас бить.

— Кха-гхыммм! — подумав с полминуты, сказал капитан-майор. — Ладно, никуда он не денется, все равно поймают. Идем.

…Там-Там слышал слова Кашлиса — он затаился под деревом всего в десятке шагов от них. Когда офицер увлек свою жертву дальше по ему одному видимой тропе, Там-Там какое-то время шел следом, а затем отклонился влево — в ту сторону, где автомобильная дорога скатывалась в лощину между двумя холмами. По мере его продвижения сосновый бор постепенно разбавлялся призрачно-белыми вкраплениями берез, почва под ногами становилась все более упругой и кочковатой, а дно лощины, заросшее частым березовым молодняком, после многодневных дождей превратилось в настоящее болото. Вскоре он промочил ноги и был вынужден отступить поближе к дорожной насыпи, но, не рискуя выходить на открытое место, остановился у крайних деревьев опушки. Насколько он понял, именно здесь ему следовало дожидаться своего спутника.

Ожидание затягивалось. Лишившийся пиджака, с мокрыми ногами, африканец совсем окоченел. Так прошел час — а может, два или три. Небо начало светлеть, потянуло ветерком, движение машин почти прекратилось. Он вскарабкался по откосу, долго глядел на пустынную автостраду, а потом, перейдя ее по диагонали, нашел пристанище в кустах под отвесной скалой — здесь дорожные строители срезали край горы, спрямив трассу и одновременно добыв скальный грунт для прокладки насыпи через лощину. Новое место было укрыто от ветра и, кроме того, отсюда лучше просматривалось шоссе, на котором вот-вот должен был появиться Кашлис. Чтобы развлечься, Там-Там стал считать изредка проезжавшие мимо машины — к той минуте, когда меж холмами восточного горизонта затеплились первые розоватые проблески, таких машин набралось всего двадцать две. Двадцать третий автомобиль показался с той стороны, куда страшный человек в военной форме увел его спутника, и двигался он не так, как другие, — гораздо медленее, прижимаясь вплотную к разделительной полосе и поводя влево-вправо ярким лучом установленного на крыше кабины прожектора.