Дмитрий Калюжный - Житие Одинокова

Но Сталин — это призрак, который бродит, и долго ещё будет бродить по свету. От его наследия отреклись все, хотя немало осталось тех, кто черпает оттуда силы. Многие и помимо собственной воли подражают Сталину. Хрущёв, порицая его, одновременно им восторгался. Сегодняшние советские вожди не восторгаются, но зато нежатся в лучах его солнца. И у Тито, спустя пятнадцать лет после разрыва со Сталиным, ожило уважительное отношение к его государственной мудрости. А сам я разве не мучаюсь, пытаясь понять, что же это такое — моё «раздумье» о Сталине? Не вызвано ли и оно живучим его присутствием во мне? (Джилас М. Лицо тоталитаризма)

Андре Жид (Франция):

Сталин, несомненно, обнаружил большую проницательность, когда все свои усилия в первую голову и раньше всего отдавал Красной Армии; события самым очевидным образом подтвердили его правоту; и отныне почти не имеет значения, что достигнуто это было благодаря пренебрежению всеми другими сферами жизни.

Разве не любовь к родной земле и личной собственности, а часто и религиозное чувство, в гораздо большей степени, нежели упрямая приверженность марксистским теориям, сделали русские силы столь храбрыми и победоносными? Сталин хорошо это понял и доказал, что понял, когда снова открыл церкви… (Жид А. Из дневника. 1939–1949)

Уинстон Черчилль (Великобритания):

Большое счастье для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавляет столь крупный военный руководитель. Этот человек — личность, исключительно подходящая жестокому и бурному времени, в котором ему довелось жить; человек необычайной энергии и несгибаемой силы воли, прямой и жёсткий в беседе, против чего я, воспитанный в палате общин, совсем не возражаю, особенно когда есть что сказать в ответ. Сверх того, он обладает тем спасительным чувством юмора, которое так важно для всех людей и всех народов, но особенно для великих людей и великих народов. Сталин произвёл на меня впечатление своей глубиной, спокойствием и мудростью, полным отсутствием иллюзий любого рода. (Из речи Черчилля, произнесённой перед палатой общин по возвращении из Москвы, 8 сентября 1942 года)

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий):

Сталин… сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину.

Митрополит Николай (Ярушевич):

В нашем вожде верующие вместе со всей страной знают величайшего из людей, каких рождала наша страна, соединившего в своём лице все качества упомянутых выше наших русских богатырей и великих полководцев прошлого; видят воплощение всего лучшего и светлого, что составляет священное духовное наследство русского народа, завещанное предками: в нём неразрывно сочетались в единый образ пламенная любовь к Родине и народу, глубочайшая мудрость, сила мужественного, непоколебимого духа и отеческое сердце. Как в военном вожде, в нём слилось гениальное военное мастерство с крепчайшей волей к победе… Имя Иосифа Виссарионовича Сталина, окружённое величайшей любовью всех народов нашей страны, — знамя славы, процветания, величия нашей Родины. («Журнал Московской Патриархии», 1944, № 1)

Старообрядческий Архиепископ Московский и всея Руси Иринарх:

…Пусть наша доблестная Красная Армия будет исполнительницей воли Божией, заступницей за добро и победительницей зла. Она под мудрым водительством Великого Воеводы земли Русской Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА разбила нечестивых немцев, поругателей святыни, убийц женщин и детей наших. И в эти пасхальные дни мы, старообрядцы, поздравляем нашу доблестную Армию и нашего Вождя, Маршала СТАЛИНА, с великими победами и со славою, которую они принесли земле Русской. (Из Приветствия православным старого обряда на Пасху 1945 года)

9 марта 1953 года

Великого Вождя нашего народа, Иосифа Виссарионовича Сталина, не стало. Упразднилась сила великая, нравственная, общественная: сила, в которой народ наш ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет. Нет области, куда бы не проникал глубокий взор великого Вождя. Люди науки изумлялись его глубокой научной осведомлённости в самых разнообразных областях, его гениальным научным обобщениям; военные — его военному гению; люди самого различного труда неизменно получали от него мощную поддержку и ценные указания. Как человек гениальный, он в каждом деле открывал то, что было невидимо и недоступно для обыкновенного ума.