Хуан Мильяс - У тебя иное имя

Речь, произнесенная Карлосом, произвела, судя по всему, благоприятное впечатление на его слушателей, и разговор принял другое направление. Собеседники сосредоточились на вопросах практических: кто и почему может выступить против кандидатуры Карлоса Родо и как устранить возможные препятствия на пути к достижению цели. При этом Карлосу Родо было предложено пару раз смошенничать и совершить пяток мелких подлостей по отношению к коллегам, на что тот, не колеблясь, согласился, словно речь шла о тактических приемах, которые нельзя считать грязными, если они приводят к победе: цель оправдывает средства.

Когда пакт был заключен, заговорили на общие темы, словно стремясь сгладить то неприятное впечатление, которое каждый из присутствующих мог произвести на остальных за то время, пока они вместе планировали будущие интриги.

Распрощавшись с собеседниками, Карлос Родо сел в машину и отправился через весь город на улицу Артуро Сориа, к своему психоаналитику, с которым не виделся уже семь лет — с того момента, как прекратил посещать его сеансы.

Первые минуты разговор шел легко и непринужденно. Карлос Родо вкратце поведал о том, чем занимался все эти годы, слегка подчеркнув те моменты, которые характеризовали его как успешного человека.

— И вот недавно, — добавил он, чтобы закончить тему, — мне предложили должность в Аюнтамьенто. Работа сама по себе ответственная — от меня будет зависеть все муниципальное здравоохранение — и, кроме того, может послужить (если я хорошо себя зарекомендую) трамплином для достижения еще более ответственных постов, например, в министерстве.

Психоаналитик, немолодой человек с черной бородой и в очках в тонкой оправе, дужки которых, казалось, вросли в его виски, выслушал рассказ о блестящей карьере Карлоса Родо спокойно, не прерывая, но и не поощряя рассказчика. Потом задал вопрос: “Вы пришли, чтобы поведать мне о вашей профессиональной деятельности?”

Карлос Родо почувствовал себя так, словно ему воткнули кухонный нож в тот уголок тела или души, где гнездится тщеславие. Он сидел напротив своего психоаналитика, их разделял лишь большой кабинетный стол — единственный темный предмет в залитой светом комнате, — и бросил быстрый взгляд налево, на обитый кожей диван, на котором когда-то провел множество часов. Мебель была расставлена так же, как в его собственном кабинете.

— Нет, — ответил он уже совсем другим тоном. — Нет. На самом деле, я пришел за советом. У меня сложились странные отношения с одним трудным пациентом, и я не знаю, что делать. Я мог бы обсудить этот вопрос с кем-нибудь из коллег, но боюсь, что моя профессиональная репутация слишком сильно пострадает. И я предпочел обратиться к вам.

Карлос Родо изложил случай Хулио Оргаса, не вдаваясь в подробности и останавливаясь только на тех деталях, которые считал совершенно необходимыми. Таким образом, рассказ получился лаконичным и сжатым, однако в нем не была забыта ни одна из допущенных Карлосом Родо профессиональных или человеческих ошибок, не скрыта ни одна из проявленных им слабостей.

Слушая своего коллегу и бывшего пациента, старик смотрел на него тем невыразительным взглядом, какой бывает у человека, который, научившись понимать страсти других людей, давным-давно избавился от собственных.

— И что вы сами думаете об этом? — спросил он, когда Карлос умолк.

— Ну, я полагаю, что пациент подсознательно знает, что Лаура — моя жена. Следовательно, он пытается занять мое место. С другой стороны...

— Не надо рассказывать мне о том, что происходит с вашим пациентом. Расскажите, что происходит с вами.

— Я не знаю, — ответил Карлос Родо, секунду поколебавшись. То есть я понимаю, что мои действия, с точки зрения профессионала, нужно рассматривать как несостоятельные. Полагаю также, что моя роль в развитии событий является гораздо более активной, чем может показаться на первый взгляд. Я не помню, в какой именно момент мне стало ясно, что женщина в парке — это моя жена Лаура, но совершенно отчетливо помню, как и когда я признался себе в том, что знаю, о ком рассказывает мой пациент. Хотя первое произошло, без сомнения, гораздо раньше второго. Таким образом, я подозреваю, что каким-то неуловимым образом способствовал, в ущерб своим же интересам, развитию отношений между ними.

— И почему, как вы думаете, вы это сделали? — задал очередной вопрос старик.

— Потому что мне доставляло и до сих пор доставляет острое удовольствие слышать имя Лауры из уст Хулио Оргаса. Вы можете подумать, что я извращенец, усмотреть во мне сходство с любителем подглядывать за другими. Но, мне кажется, речь идет о чем-то более сложном. Вы знаете, я никогда не относил себя к людям, для которых любовь имеет большое значение. Мои устремления — я никогда этого не скрывал — лежали в другой области: меня интересовали только политика, профессиональный успех и тому подобное. А вульгарные страсти — те, которые я считал вульгарными, — я всегда распределял между борделями и случайными связями: они не должны были становиться препятствием на моем пути.