Жан Жубер - Незадолго до наступления ночи

Александр долго не мог найти подходящего места для «наблюдательного поста», но все же в конце концов устроил среди книг на одном из стеллажей нечто вроде «бойницы», откуда ему все было видно, и там он и застыл, слегка согнув и расставив ноги, немного вытянув шею. Александр выжидал… В двух десятках метров от него находилась в круге яркого света Марина, она тоже сохраняла неподвижность и, казалось, с головой ушла в чтение. Правда, неподвижность ее все же не была полной, девушка не превратилась в статую, не окаменела, потому что иногда поднимала руку, чтобы откинуть со лба лезшую в глаза и мешавшую читать прядь волос.

Если бы кто-нибудь, зайдя в этот сектор нежданно-негаданно, застал бы Александра в этой гротескной малоприятной для его возраста позе, что бы он подумал? Что бы себе вообразил? Вероятнее всего, он подумал бы, что перед ним любитель подглядывать за девушками, старый фат, маньяк. А ведь такая опасность была вполне реальна: среди стеллажей могла появиться Вера, пришедшая сменить Марину на дежурстве. О нет! Кто угодно, только не Вера! Александр слишком явственно представлял себе, сколь презрительный взгляд она бросит на него, если застанет на месте преступления; представлял он себе и всю меру своего смущения.

Прошло минут пятнадцать, а Марина все не вставала с места. Наконец тихонько задребезжал внутренний телефон, девушка сняла трубку, сказала несколько слов, затем встала из-за стола и куда-то пошла по коридору в направлении, противоположном тому, где она могла бы наткнуться на Александра. Увидев, что «поле битвы» свободно, он чуть ли не бегом устремился к столику (настолько быстро, насколько позволяли ему его занемевшие ноги с утратившими подвижность суставами); достигнув цели, он воровато огляделся, желая удостовериться, что его никто не видит, и открыл ящик стола. Ключ был там! Александр тотчас же схватил его, положил на лист бумаги и тонким остро заточенным карандашом аккуратно обвел контуры. Затем, ощущая, как тревожно и часто бьется у него в груди сердце, Александр положил ключ на место и поспешно удалился, как воришка, совершивший кражу и спешащий укрыться под спасительным покровом леса, в глухой чащобе.

Вернувшись в кабинет, Александр тотчас же положил заветный набросок в свой портфель и опять-таки для виду и для соблюдения приличий склонился над папкой. Но мысли его витали далеко, и он не читал, а рассеянно проглядывал страницы, исписанные еще более, чем обычно, бредовыми текстами. Он потихоньку съел сандвич, затем обхватил голову руками и в такой позе, в которой сторонний наблюдатель мог бы принять его за читателя, целиком сосредоточившегося на трудном тексте, он задремал и проспал довольно долго.

Когда Александр проснулся, было уже около трех часов пополудни. Он взял папку и отдал ее Марине, взглянувшей на него почти с изумлением. Он объяснил свой ранний уход из библиотеки необходимостью обратиться к дантисту и поспешно покинул библиотеку.

— Не знаете ли, где бы я мог найти слесаря?

Этот вопрос, прозвучавший из уст Александра, изумил портье своей неожиданностью, и он смотрел на постояльца растерянно и смущенно. Правда, быть может, смутил его не сам вопрос, а просто человеческий голос, прозвучавший столь неожиданно в пустынном холле и внезапно его разбудивший.

— Слесаря? — переспросил портье, чуть заикаясь. — Я правильно вас понял?

Александр почувствовал себя неловко; у него вдруг возникло ощущение, что портье усмотрел в его вопросе что-то подозрительное и что он готовится засыпать его вопросами, чтобы разузнать побольше.

Но портье уже окончательно проснулся и пришел в себя, потому что стал отвечать на вопрос Александра так, как если бы тот спросил его о самой естественной вещи на свете:

— Ах, ну да, конечно, я сейчас скажу, где вам найти слесаря! — Портье развернул и разложил на конторке план города и на нем кончиком карандаша стал указывать путь. — Вы пойдете вот по этой улице, а вот здесь, видите, вот здесь, на перекрестке, вы и найдете то, что вам нужно. У вас это займет минут десять, не больше.

Пока Александр шел в прямо противоположную сторону тому месту, где находилась библиотека, он размышлял о том, что практически ничего не знает о городе, кроме того привычного маршрута, которым он проходил ежедневно. Сейчас он шел по достаточно бедному, так сказать, «простонародному» кварталу, мимо довольно обветшавших, приходивших в упадок домов, на первых этажах которых располагались небольшие лавчонки со старомодными витринами; около входов в кафе и бары там и сям стояли группки мужчин в кепках.