Юрий Хазанов - Лубянка, 23

Ближе к лету

Ох, несмотря на изрядную занятость и почти всеобщую любовь, меня продолжают одолевать порой довольно грустные мысли: явно не хватает Риммы с ее раздражающим молчанием, нерешительностью в мелочах, с ее ногами и челкой. Однако не зря мудрый российский народ посоветовал однажды, что клин следует выбивать клином. Таким «вторым клином» явилась для меня милая бесхитростная Бэлла, к чьей великодушной помощи я уже прибегал раньше. К счастью, в эти дни она была совершенно здорова: страшные приступы душевной болезни оставили ее на время. Но в добром здравии была и ее матушка, что создавало известные трудности на нашем греховном пути, которые приходилось преодолевать с помощью ночной темноты и неотапливаемой лестницы (не говоря уже о холодном подоконнике) в их развалюхе в самом центре Москвы.

Снова я чаще стал появляться у Жанны, где меня, как и прежде, радушно принимали, несмотря (слышишь, Римма?) на дурной характер. И на то, что мою кандидатуру окончательно следовало бы вычеркнуть из рубрики «потенциальные женихи».

За последние месяцы в семье Жанны произошло два заметных события: они поменяли свою комнату на почти вдвое большую — 16 метров на 30, разумеется, со значительной доплатой, но тоже в общей квартире. И во-вторых: Жанна и ее неизвестный мне до сих пор муж по имени Яша успели снова сойтись и опять разойтись.

Первый разрыв, о чем я узнал теперь от самой Жанны, произошел, еще когда она забеременела, а Яша категорически был против ребенка, разумно, с моей точки зрения, рассуждая, что он, по сути, никто: чертежник, решивший стать актером и недолго учившийся в студии при московском Камерном театре. Студию разогнали — когда ликвидировали театр за «антисоциалистическую направленность», а его руководитель Александр Таиров сошел с ума и вскоре умер. Однако Яшин ум остался ясным, сам он продолжал работать с рейсшиной и одновременно окунулся в театральную самодеятельность, откуда в конце концов вышел вполне сложившимся актером. Но потеряв Жанну. Их вторичное соединение оказалось весьма недолговечным.

А между тем Игорь Орловский, мой однокашник по институту, благодаря кому я узнал Жанну, давно ее любил, только без всякой взаимности, хотя общего у них было немало — и главное, пожалуй, любовь к поэзии. Жанна обожала стихи, а Игорь мог читать их наизусть метрами и милями. Такая удивительная память! (Как тут не вспомнить ходившую тогда хохму по адресу известной, уже очень немолодой певицы Руслановой: «Во, б…, память!» Имелась в виду беспрерывно звучавшая по радио песня в ее исполнении, начинавшаяся словами: «Помню, я еще молодушкой была…» (Кстати, певица в это время если и продолжала петь «вживую», то лишь с разрешения лагерного начальства.)

Должен со всей прямотой заметить, что стоило взглянуть на стоящих рядом друг с другом Игоря и Жанну, как становилось предельно ясно: вместе им быть не судьба. Потому как, прошу прощения за жестокий натурализм, тело Игоря представляло из себя тело Жанны, если разрубить это последнее вдоль и обе половинки поставить одна на другую. Представили?.. Впрочем, сразу оговорюсь, что, скорее всего, глубоко неправ, ибо любовь соединяет и не такие пары.

После вторичного разрыва Яша продолжал бывать у Жанны, где мы с ним и познакомились, и он отнесся ко мне настороженно. Он всегда желал продолжения их отношений, пронеся это желание через множество лет, на протяжении которых сходился с женщинами, служившими, как и он сам, Талии и Мельпомене, и, я уверен, желает этого до сих пор, когда находится уже в доме для престарелых работников театра. А Жанна двадцать лет как пребывает в городе Бостоне, штат Массачусетс, одна, в небольшой квартирке из двух смежных комнат… Но это уже совершенно другая история, тоже печальная.

Яша не был из тех, кто любит много вещать о себе, поверять душевные горести и радости, искать сочувствия или одобрения, рассчитывать на понимание и советы. Я же, признаюсь, испытываю до сей поры совершенно искренний и, пожалуй, в основном бескорыстный интерес, залезая в чужие души (которые, как известно, потемки), пытаясь высветить их закоулки. Не без помощи самих хозяев, которые, надо сказать, в большинстве случаев охотно включали мне свет. Яша не из их числа.

Много лет спустя после нашего первого с ним знакомства у меня как-то сам собой родился небольшой рассказ о нем, об актере вообще, на который не последовало с Яшиной стороны особого одобрения. Однако не было и обиды. Что уже хорошо.