Леонид Сергеев - Вид с холма

Вот так мы и стали друзьями. С того дня я неоднократно приходил ему помогать. А с наступлением темноты мы с ним отмывались на колонке и катили на его «Москвичонке» куда-нибудь попить кофейку.

Дмитрий частенько распекал соседей гаражников: одного за то, что поставил свое укрытие не вровень со всеми, другого — что раскидал материал. Кое-кто считал его занудой, а мне как раз по душе такое отношение к делу.

Мои домашние тоже считают меня занудой, потому что я люблю, когда каждая вещь лежит на своем месте. Я приучаю их бережно относиться к вещам. «Крохобор, мельтешишь по пустякам», — только и слышу от них. Можно подумать, они живут какими-то высокими интересами! Глупости! И потом, все большое начинается с малого, известное дело — все в жизни состоит из мелочей.

Пойдем дальше о гаражниках.

С другой стороны с Олегом соседствовал Петр Фомич, колоритный, доброжелательный старикан, профессор, доктор технических наук. Он выглядел молодцевато в свои семьдесят лет, а его энергии мог позавидовать любой из нас. Отработает восемь часов в НИИ, дома переоденется, поужинает — и в гараж, к своему «Запорожцу».

— Гараж для меня выношенная мечта, — говорил Петр Фомич. — Я долго к ней шел. У меня ведь никого нет. Жена умерла, а детей мы не завели. Теперь вот моя подружка, — он кивал на машину. — Так приятно после умственной деятельности что-то поделать руками. На службе я уже ноль без палочки, мои ученики меня переросли. Так, советуются, чтобы не обидеть старика, но я сам чувствую — во мне уже нет прежней одержимости, того полета мысли. Я могу что-то обобщить, сделать вывод, но подать новую идею — извините. Новые идеи — это всегда в какой-то степени ломка старого, старых представлений, а мы, старики, крепко держимся за старое. Признать новое — значит зачеркнуть все наше, старое, опробованное. Я не хвастаюсь, но понимаю молодежь, поддерживаю ее, честное слово. Я свое сделал, теперь пора закругляться. Этот год доработаю, и на пенсию. Теперь вот моя единственная радость, — он снова кивал на «Запорожец». — Планирую поездить по стране. Давно никуда не выбирался.

Дальше шел гараж летчика, неунывающего жизнерадостного богатыря Юрия. Его гараж — дюралевый, клепаный, — смотрелся на пустыре неким сооружением инопланетян. И машина у Юрия была что надо — трофейный, хорошо сохранившийся «опель», — он приобрел его в комиссионке и сразу возвысился над всеми автолюбителями с отечественными машинешками.

Юрий был широкий человек: каждую весну «чистил» гараж — выкидывал ненужные вещи и громогласно объявлял:

— Если вещь не понадобилась в течение года, ее спокойно можно выкидывать — и дальше не понадобится.

Все выброшенные Юрием вещи тут же подбирал Дмитрий, при этом вздыхал, качал головой и ворчал:

— И как в авиации держат таких людей! Полная безалаберность и бесхозяйственность.

Юрий жил далеко от гаражей, в смежном районе. Я точно не знаю, но поговаривали, что он не был расписан со своей женой, какой-то учительницей. Я ее не видел. Говорили, тихая, симпатичная молодая женщина, «с нежной, как зефир, душой» (замысловатое выражение Олега).

Как-то Юрий намекнул мне что-то вроде того, что он не хочет чувствовать себя женатым, что, имея «гражданский брак», может в любой момент уйти. Но за все то время он так и не ушел от жены и, говорят, до сих пор с ней живет. Да и зачем уходить, если она тихая и симпатичная да еще с такой необычной душой?! Как вы считаете? Юрий напоминает мне человека, который идет в кино и, желая себя застраховать от плохой картины, покупает билет с краю. «Если чепуха, — думает, — сразу уйду». Но эта возможность уйти в любой момент, как ни странно, удерживает его до конца фильма. Уходят люди из середины зала, а этот сидит. Так бывает, я по себе знаю.

На окраине находился не гараж, а попросту частный автосервис Володьки, маляра с автостанции. Володька — единственный, кто выделялся из гаражников своими стяжательскими замашками.

Во-первых, он бесцеремонно ввинтился в компанию гаражников, отхватил лучшее место и сразу прослыл кирпичником, то есть отгрохал себе кирпичный гараж с крышей из отборного «танкового» железа, причем воздвиг гараж за отпуск, надорвался и чуть не получил инвалидность — «отпуск навсегда», как выразился Олег.

Во-вторых, в гараже Володька выкопал и зацементировал гигантский погреб — бункер, куда на зиму с дачи привозил картошку, яблоки, соленья. Поговаривали, что там он держит и консервы. На случай атомной войны, что ли, запасался?