Леонид Сергеев - Вид с холма

Мои отношения с Еленой Алексеевной чистые, потому мы и не принимаем меры предосторожности, встречаемся открыто. Но все же и не афишируем наши встречи, злых языков ведь полно. Многие и так смотрят на нас косо. Разве ж им понять такое?!

Благодаря Елене Алексеевне я пришел к потрясающему выводу: оказывается, женщина может быть настоящим другом, даже более самоотверженным, чем мужчина. Случалось, Елена Алексеевна ради меня забрасывала все свои дела. Как-то я заикнулся про атлас автомобильных дорог, на следующий день она уже вручила его. Где достала? Сказала — „секрет“. В другой раз по собственной инициативе купила мне скребок — счищать наледь.

А попроси приятеля в чем помочь, пока свои дела не сделает, и не вспомнит. Или начнет нудеть:

— Понимаешь, старик, сейчас дел по горло. Если только на той недельке. И вообще, на кой черт ты взялся за это, лучше за то». И пятое-десятое.

Просить о чем-нибудь приятелей — терять время на пустые разговоры. На этот счет у меня нет сомнений.

Ну, конечно, и мне есть где приложить руки у одинокой женщины. То цветочный ящик на балконе развалился, то дверь осела, то выключатель барахлит, то из крана капает — по мелочишке всегда кое-что найдется. Однажды и стенд помог ей оформить.

Раза два мы с Еленой Алексеевной ходили в кино, а в дождь — просто катались по городу. Вот и получается: неделями дома я только выполняю обязанности, а редко, урывками, живу полнокровной жизнью. Мы с Еленой Алексеевной пьем чай, беседуем. В окно мне виден перрон, приходящие и уходящие поезда; люди встречаются и расстаются, совсем как мы с Еленой Алексеевной…

Все было бы ничего, да последнее время меня стали шпынять на работе: не к лицу, мол, такое работнику автокомбината. А некоторые еще лезут с подначками. Я отмалчиваюсь, но они все наседают. Кривотолки так и ползут. И до жены дошли, и теперь она грозит разводом и все спрашивает:

— Как твоя любовница?

А недавно сижу у Елены Алексеевны, вдруг звонок в дверь. Елена Алексеевна идет в прихожую, и я слышу голос своего старшего сына:

— Скажите отцу, что я сдал экзамен в спортшколу.

— С чего ты взял… что он… у меня? — сбивчиво проговорила Елена Алексеевна.

— Машина-то у подъезда.

В комнату Елена Алексеевна вошла с горящими щеками.

— Уже все обнаружилось, и я не знаю, что будет, если так пойдет дальше. Я боюсь потерять уважение учеников.

— Чепуха! — сказал я, как последний дурак, совершенно не думая о репутации одинокой женщины.

— Нет, это серьезно, — Елена Алексеевна, нервно заходила вокруг стола. — Прошу вас, пожалуйста, больше не заходите.

Я пытался поправить дело, горячился, доказывал, что мы не имеем никакого касательства к разным сплетням, но все бесполезно. Как конечное решение вопроса, она пообещала беседовать по телефону.

В тот вечер я гнал домой и Ослик ревел, как разъяренный зверь. Я гнал, не разбирая улиц, на полных оборотах прошивая их насквозь. На спидометре километры так и щелкали. Чуть замаячит впереди машина, сдаю влево и иду на обгон. Какой-нибудь «Жигуль» нарочно поддаст газу и жмет вровень со мной. Другой не стал бы тягаться с сильным движком, а я, умело чередуя скорость, приотставал, накапливал запас энергии и мощным спуртом вырывался вперед. Мастерство есть мастерство, тут никуда не денешься. Жаль, что это мало кто ценит. Только Елена Алексеевна. И вот на тебе!

Злость переполняет меня, когда думаю о том, как все получилось. И какое людям до нас дело — никак в толк не возьму. Вечно лезут в то, чем ты занимаешься, чем живешь. А потом осуждают. И приходится терпеть. Кое у кого бывает и похуже, но мне от этого не легче. Я сыт по горло вниманием к моей жизни. Так и хочется хлопнуть кулаком по столу и крикнуть: «Хватит! Моя личная жизнь никого не касается!».

И вот уже несколько раз по вечерам, после гонки по шоссе, Ослик по привычке сворачивает к вокзалу, но я останавливаю его в километре от дома Елены Алексеевны. Захожу в телефонную будку, набираю номер и слышу спокойный, ровный голос. И мы долго беседуем. Украдкой, как мальчишка с девчонкой. А потом я разворачиваю Ослика и медленно качу домой по вечерним улицам. Автоматически торможу, переключаю скорости, не разбирая, где начинаются и кончаются дороги. Ослик сам их находит.

Мне трудно обойтись без Елены Алексеевны. За наше кратковременное общение я привязался к ней, как к настоящему другу. Я уверен, и ей без меня по вечерам одиноко…

Особенно не хватает ее в дождь, когда я на Ослике возвращаюсь домой. Только польется сверху, у меня ни с того ни с сего происходят вспышки памяти. Я раскручиваю время назад и вспоминаю нашу с ней первую поездку, потом все последующие. Припоминаю подробности и мысленно иду за Еленой Алексеевной в техникум, в магазин… представляю, что она делает сейчас, когда я еду по вечерней дороге. За стеклами все набухает от воды, прохожие спешат укрыться от непогоды, а я качу себе потихоньку. У меня сухо, тепло, играет музыка. Монотонная дробь дождя усыпляет, и я почти дремлю. Я полагаюсь на Ослика. Он не подкачает — довезет меня куда надо, ведь мы с ним — единое целое.