Леонид Сергеев - Мои собаки

У Челкаша только одна мечта: слопать обед из трех блюд, желательно сладких (что собакам более чем вредно), а после обеда лежать на чем-нибудь мягком, в окружении красивых собак девиц (желательно породистых медалисток) и рассказывать им, каким он был героем в молодости.

У Дыма целых две мечты: пройти на байдарке (разумеется со мной) все речки средней полосы России и установить собачий мировой рекорд — прыгнуть (опять-таки со мной) с парашютом. Он не боится высоты. Свесится через перила балкона и разглядывает улицу; заметит что-нибудь интересное, прямо готов сигануть вниз. В путешествиях, случалось не раз, он забирался на кручу и прыгал в прибрежный песок — просто так, чтобы убедиться в своем бесстрашии и ловкости. Ну, а уж если заслышит гул самолета, задирает голову и растягивает рот в улыбке.

Теперь, в старости, у Челкаша появилась странность: он стал не в меру гордиться своим длинношерстным хвостом; демонстрирует его при каждом удобном и неудобном случае (частенько крутится и перед зеркалом, дотошно разглядывая свою «красоту»). И никому не разрешает трогать хвост. Уши, холку, лапы, живот — пожалуйста, трогайте, гладьте, чешите, но к хвосту не прикасайтесь, а то еще невзначай вырвете несколько бесценных волосков.

Появились у Челкаша и чудачества. На потеху родственникам, он наловчился пускать пузыри. Родственники скажут:

— Челкаш, пусти пузырик!

И он старается: сделает губы дудкой и выдувает пузырь из слюны. Потом резко тряхнет головой и, с блаженной улыбкой, смотрит, как пузырь плывет по воздуху. Ни дать, ни взять, большой неразумный щенок. Никакой солидности!

А уж неженка он стал, до смешного — если наступит на колючку, орет, будто в него вцепилась змея. И это бывший покоритель рек и дорог!

Нельзя не сказать и о барских замашках, которые появились у Челкаша в последнее время. Перед каждым нашим гостем заваливается на спину и требует, чтобы ему чесали пузо, да еще злится, если кто чешет не старательно, а так, шаляй-валяй, лишь бы отделаться.

Дым тоже любит почесывания, но позволяет это делать только мне.

Обычно я чешу их за ушами перед сном, когда мы втроем укладываемся на тахту. Первое время я давал маху — чесал их попеременно, но это не нравилось ни тому, ни другому: начну чесать Челкаша, Дым тут же тормошит меня с недовольным бурчаньем и всячески оттесняет Челкаша; переключусь на Дыма, пристает Челкаш — бодается и скулит от ревности. Тогда я стал ложиться между ними и чесать их одновременно, после чего каждый из моих дружков был уверен, что я доставляю удовольствие только ему одному.

Во сне Челкаш жутко храпит и Дым постоянно его расталкивает, а то и пытается спихнуть на пол, упираясь лапами в стену. Чаще всего Челкашу снится всякая ерунда: что он потерял свой мячик или что я отдал сахарную косточку не ему, а Дыму — в такие моменты во сне он стонет и плачет, но вскоре начинает улыбаться, вилять хвостом — явно нашел мячик и я дал ему кость, еще большую, чем Дыму.

Дыму снится только борьба: во сне он скалится, дергает лапами, рычит — без сомнения, борется с другими собаками; и, конечно, с собаколовами и грабителями, и со всякими передрягами в жизни.

Случается, мои дружки встают раньше, чем я, но не шумят, тактично дают мне выспаться: садятся в кресло перед окном и смотрят, кого из собак уже выгуливают. Если я слишком долго сплю, подходят к тахте. Челкаш начинает вздыхать, тихонько поскуливать, осторожно, чтобы не поцарапать, подушечками лап пытается открыть мне глаза. Дым молча наблюдает за его попытками, но если я продолжаю спать, бесцеремонно лает мне в лицо — Хватит дрыхнуть! Все собаки давно гуляют, да и дел полно!

На пустыре, где мы обычно гуляем, Челкаш ищет мышиные норы, и когда находит, дует в них изо всех сил, пугает мышат, думает — сейчас они выбегут и он их поймает. Но умные зверьки покидают нору через запасной ход, да еще насмешливо пищат за спиной Челкаша. Он озирается, но разве в траве кого разглядишь!

Дым верен себе и откапывает всякие железные штуковины. Долго принюхивается к впадинам и кочкам, учует запах железа, взвизгнет, начинает копать. И никогда не ошибается — непременно вытаскивает какую-нибудь ржавую железяку и с важным видом, точно нашел драгоценность, преподносит мне. Я, естественно, его хвалю, а потом незаметно забрасываю «драгоценность» в кусты. Правда, несколько раз Дым откапывал более-менее стоящие вещи: подстаканник, латунный подсвечник, а однажды нашел несколько монет.