Сьюзен Баркер - Сайонара

В своем эгоцентризме Юдзи ничего не замечал, а друзья терпели его болтовню, пуская слюни в предвкушении того, как будут его убивать. Их подмигивания и посапывания участились, когда толпа посетителей начала редеть. Я разобрал этот примитивный код – они нападут на Юдзи, как только бар покинет последний клиент. Люди уходили, и шесть желтых глаз все чаще устремлялись к упрямой, неподвижной фигуре в углу. Ко мне.

Фигура в углу тоже не сводила с них глаз. Когда троица головорезов поняла, что я не собираюсь уходить, бандиты разозлились. Они не смели нарушить приказ Ямагавы-сан. Персонал бара также волновался – чем скорее головорезы сделают свое черное дело, тем скорее они подотрут кровь и отправятся по домам. Однако я не стану первой костяшкой, вслед за которой начнет рушиться сооружение из множества костяшек домино. Только не я. За два часа, пока я сидел в потемках, в голове моей родился план. Теперь все зависело от мочевого пузыря Мэри.

Я исследовал ее мочевыводяшую систему. За сегодняшний вечер она дважды ходила в туалет: первый раз в 21.46 и второй раз перед встречей с Юдзи в 00.59. Когда на часах было 03.04, нежная упругая подушка ее мочевого пузыря снова набухла, но тело не отвечало на призыв. Молекулы фильтровались сквозь плазму. Разрозненные фрагменты гемоглобина и аспирин пятимесячной давности просачивались через витые канальцы. Как на иголках, я сидел и ждал, услышит ли Мэри зов своего тела до того, как терпение бандитов истощится.

Я вздохнул с облегчением, когда мечтательный настрой Мэри разбился, заставив ее переключиться на нужды организма и вспомнить о том, как давно она хочет в туалет. Она встала и, покачиваясь, направилась через бар в узкий коридор, который вел к женскому туалету. Я последовал за ней. Дверь была открыта. Я закрыл ее. Затем я изо всех сил повис на ручке.

Тем временем в баре негодование Тору достигло предела. Последний посетитель удалился восвояси, подальше от греха. Тору поднялся и размахнулся – татуированная рука взлетела, словно коса, сметая со стола пепельницы и пустые стаканы. Кровь ударила бандиту в лицо, когда он с размаху опустил кулак на лицо Юдзи.

– Предатель.

Персонал бара смотрел, как Юдзи съезжает вниз, и морщился от звуков, похожих на вколачивание гвоздей в дерево. Юдзи кашлял кровью. Синго и Кензи с искаженными лицами били его по ребрам. От каждого удара Юдзи дергался, словно пораженный током.

– Где…

Удар.

– …ты…

Удар.

– …спрятал их?

Сумасшедший смех вырвался из залитого кровью горла Юдзи.

– У Мэри… Держите Мэри.

Безмятежно освободив мочевой пузырь, Мэри направилась к двери туалета. Несмотря на малую мышечную массу и опьянение, она могла нажать на ручку двери с силой, равной 103,1 ньютона, а паника увеличила этот показатель до твердых 312 ньютонов. Я оперся о косяк и потянул дверь на себя. В баре избиение на время прекратилось. Тору склонился над Юдзи.

– Что ты сказал?

– У Мэри… Хватайте ее!

Сердце мое часто забилось. К счастью, глотку Юдзи забили кровь и слизь, поэтому бандиты ничего не расслышали. Юдзи выпустил еще один фонтанчик кровавого смеха. Тору дал ему пощечину. Бандиты поставили Юдзи на ноги и, скрутив за спиной руки, повели к заднему выходу из клуба. Персонал бара кланялся и желал окровавленной процессии приятного пути.

А мы с Мэри продолжали сражаться за дверь. Мэри орала:

– Эй, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!

И так целых семь раз, пока, наконец, не сдалась.

Я вернулся в бар. Бармен, подбиравший осколки, подпрыгнул, когда я прошмыгнул мимо, мои кроссовки оставляли на полу отпечатки, смешиваясь с брызгами крови Юдзи.

Снаружи Кензи, Синго и Тору, освещенные синими огнями полицейской машины, отпускали язвительные комментарии, а полицейский записывал их показания в блокнот.

А на соседней улице Юдзи из последних сил несся к свободному такси, словно птица со сломанным крылом.

Внутри канистры с бензином страдающие клаустрофобией углеводороды ожесточенно пихались и корчились в тесноте, готовые вспыхнуть. Давным-давно эти молекулы были лесами юрского периода и динозаврами, некогда безраздельно господствовавшими на Земле, пока их на многие тысячелетия не сплющили осадочными породами, а затем не переработали на нефтеперегонном заводе. Я понимал, какое раздражение вызывало у них подобное непочтительное отношение.

На другой стороне железнодорожного полотна Юдзи зажег спичку. Фосфорная головка вспыхнула, осветив бар «Лотос». Юдзи смотрел, как она горит, затем зажег другую. Наверное, вас интересует, зачем мне канистра с бензином? Я собирался сделать с Юдзи то, что он только что проделал со спичкой. Подозреваю, что вы смущены. Разумеется, вы можете считать меня достойным осуждения чудовищем. Впрочем, давайте рассуждать разумно. Уничтожь я Юдзи, и общая сумма страданий в этом мире только уменьшится. Позволь я ему и дальше попирать землю, и в опасности окажется не только Мэри, но и множество людей, с которыми ему предстоит пересечься в будущем.