– Мне нравится жить одному, – ответил я, надеясь, что резкий тон развеет жуткую атмосферу, повисшую в комнате.
Марико стояла и спокойно слушала. Тесемки на вороте рубашки были распущены, обнажая кожу цвета слоновой кости, плотно облегавшую ключицы.
– Мне жаль, что вы видели плохой сон, Марико, но сейчас вы должны отправляться в постель. Мы поговорим об этом завтра утром.
– Утром я не смогу сказать вам это, – ответила Марико.
– Значит, возможно, вам и сегодня не следует этого говорить? Наверное, вы выпили слишком много саке, и теперь вам следует выспаться.
– Я выпила совсем чуть-чуть.
Марико, прошу вас, ступайте. Утром поговорим.
– Если вы думаете, что у меня есть выбор, господин Сато, то вы ошибаетесь. У меня было не больше выбора, чем у вас, когда той ночью вы пришли в наш бар.
– Марико, будьте благоразумны.
– Кто-то подталкивает нас друг к другу. Неужели вы не видите?
Услышав то, о чем я и сам давно уже успел догадаться, я ощутил тошноту и головокружение. Мысль эта сидела в моей голове с тех пор, как Марико ворвалась в офис. Наверное, тебе известно и об этом. Я онемел, а Марико тем временем принялась стягивать с себя рубашку. Не успел я ничего сказать, как она сдернула ее через голову. Белым облаком рубашка упала на пол рядом с виолончелью.
– Марико! – воскликнул я.
Я натянул одеяло и укрылся под ним. Отвернулся, словно Марико была медузой, и единственный взгляд ее мог обратить меня в камень.
– Черт возьми, что вы делаете?
Я был потрясен. Неужели от горя она утратила рассудок?
– Почему вы боитесь взглянуть на меня, господин Сато? – спокойно спросила она меня, словно неразумного ребенка.
Я перевел взгляд на девушку, стоящую передо мной в одних трусиках, только чтобы убедиться, что она не разыгрывает меня. Все в ней, от узких бедер до маленьких грудей, кричало о крайней молодости. Она смотрела на меня безмятежно, не ведая стыда, как Ева до грехопадения. Чтобы изгнать из головы образ Марико, я уставился на виолончель. Я не должен позволять своему телу откликнуться. Не должен.
– Марико, – сказал я, – я собираюсь пойти погулять. Когда я вернусь, я хочу, чтобы вы спали в своей комнате. Понимаете?
Руки мои тряслись, как у паралитика.
– Понимаю, ответила Марико. – Обещаю, что пойду к себе. Но прежде вы должны еще раз взглянуть на меня.
– Нет, – промолвил я.
– Я обещаю, что уйду. Взгляните на меня, и если после этого вы все еще захотите, чтобы я ушла, я так и сделаю. И больше никогда не приду.
Кто бросил мне вызов, кто овладел душой Марико и загнал меня в угол в собственном доме? Мне хотелось рвануться к двери, но я боялся, что Марико бросится мне наперерез. Глаза мои отчаянно бродили по темным полкам книжного шкафа.
– Зачем вы делаете это? – прошептал я.
– А вы как думаете? – прошептала она в ответ.
– Я думаю, вы утратили рассудок!
–. Она говорит, что сожалеет о том, что сделала. Что вы были хорошим мужем, но она больше не могла жить…
Довольно. Я почувствовал ярость. Никогда мне не хотелось ударить женщину, но сейчас я был близок к этому. Слава богу, мгновенная вспышка миновала. Я посмотрел прямо в глаза Марико. Теперь ее нагота утратила свою власть надо мной.
– Моя жена не убивала себя, – сказал я. – Вы не имеете ни малейшего понятия о том, о чем говорите. Не знаю, что за призрак из мира теней посетил вас, но то была не моя жена.
Уверенность не оставила Марико. Она все также прямо стояла передо мной. Или девушка действительно верила в то, о чем говорила или нагло лгала. Не важно, я больше ей не верил.
– Она сказала, что сначала вы не поверите мне. Сказала, что вам потребуется время.
– Зачем вы говорите мне все это, Марико?
– Вы не можете противиться правде!
– Кто вы? – спросил я.
Меня действительно больше не занимали ее рассказы. Зачем она придумала всю эту ложь? Ради чего? Марико двинулась ко мне, но внезапный звонок в дверь заставил остановиться. Никогда еще дверной звонок не звенел в нашем доме ночью, поэтому звук показался нереальным. Марико оглянулась, во взгляде появилась неуверенность.
– Уходите, – повторил я, бегом направляясь к двери.
Снаружи лужайку затопили огни машины «скорой помощи». В дверях под большим зонтом оказались племянница госпожи Танаки Наоко и сам господин Танака в кресле на колесиках. Картинка была такой невиданной, что на мгновение мне показалось, что я открыл дверь в параллельную реальность. Неужели злосчастная мелодрама наверху заставила меня совершенно утратить связь с внешним миром? Через дорогу господин и госпожа Уэ прижимали носы к окну своей гостиной.
Читать дальше