Андрей Волос - Предатель

Грузовики все равно стучали ночи напролет. Под утро один глушили, а второй, закрытый поверх угловатого груза брезентом, отправлялся за восемь верст к старому песчаному карьеру: там выгородили колючкой делянку, поставили охрану. Дело было хлопотное. Чуть полегчало после ледостава — экономя время и силы, стали возить в теплушку на реку. Днем бабы полоскали белье, ночью чекисты спускали в прорубь. Пятна замывали, да если б только в пятнах дело: как-то раз недобиток, даром что с тремя дырками в голове, выплыл в другую пройму, километром ниже, и, схватившись за край синими руками, примерз. Там его поутру и нашли пришедшие по воду… Скандал! халатность! разбор!..

А как же не халатность, когда, бывало, шатает уже, а дело все равно надо делать? Пару часов вздремнешь сидя за столом, потом растрясут, водки стакан, папиросу в зубы — и пошел дальше.

Ему хотелось бы объяснить, на какой тяжелой работе он был эти годы! Да разве все напишешь?..

Как, например, добиться, коли не всякий готов сотрудничать со следствием? Коли много еще в людях не только несознательности, но и вражьего упорства? Не каждый понимает, что его признание — еще один кирпичик в победу. В укрепление свободного строя, о каком столько веков мечтало человечество…

Шелапутин правильно учил: есть случаи, когда прямое воздействие только ожесточает подследственного. Ты его куешь — а он только тверже. Ногти корчевать — а он злее. Кровью истечет, сдохнет — а не признается. Против таких нужно выбирать способы иные. Бывает, два дня в «клоповарке» дают больший эффект, чем неделя на «конвейере». На конвейере только сам ухайдакаешься, товарищей уморишь. А в клоповарке, как звался кирпичный подвал (метр на метр, где подследственный стоял по колено в дерьме и моче, оставленной прежними постояльцами, да и своим собственным добром пополнял общее), уже к концу вторых суток обычно начинали по-волчьи выть. Особо если женщины…

И вся эта круговерть — без конца.

«Я как в ту пору молодой чекист и по возрасту (мне был 21 год) и по стажу работы в НКВД (1 год) проглядел и не заметил особенностей подрывной деятельности врагов народа внутри органов НКВД. День и ночь работал лишаясь культурных и семейных благ слепо выполняя установки врагов. Но ведь чекисты коммунисты с большим производственным и партийным стажем и партийные работники и работники прокуратуры все это видели и обо всем знали но почему-то не смогли пресечь вражеские действия. Лишь ЦК ВКП(б) и лично тов. Сталин своевременно вскрыли эти вражеские действия в органах НКВД и помогли очистить и очищают нашу Советскую разведку от врагов народа».

Перечитав, он понял, что немного повторяется. Но решил пока оставить, не вычеркивать… вычеркнуть всегда можно. Надо сказать другое. Что он выполнял свой долг и выжил — с него взятки гладки. Но потом его отстранили от работы. Всякий спросит — почему отстранили? Трусил? Миндальничал? А он не миндальничал, не трусил. Он горел справедливой яростью. Той яростью, какой требовало от него время. Всякий человек может ослабнуть… и что же, сразу его на помойку? Несправедливо с ним поступили. Неправильно.

«В декабре 1938 года медицинская комиссия признала меня инвалидом III группы с диагнозом шизоидный психоневроз и отстранила от следовательской работы. Но я считаю ее выводы неверными что доказал своей безупречной работой когда был брошен на Песчанский сельхозный лагпункт».

На сельхоз его бросили в тридцать девятом, когда заболел… то есть, фактически, по итогам тридцать восьмого. Ведь так? — так. На факте.

Снова почесал переносицу и двинулся дальше.

«На посту начальника лагерного пункта сельскохозяйственного назначения «Песчанка» я придерживался твердых сталинских установок на перековку заключенных. Я не был и никогда не буду врагом народа. А что в период вражеского проникновения в НКВД я как и все сотрудники НКВД даже в меньшей степени выполнял вражеские установки наркомата то я не мог ничего с этим сделать иначе пришлось бы идти под суд и расстрел.

Я надеюсь что руководители партии и советской власти сумели вскрыть особенность подрывной деятельности врагов народа в органах НКВД сумеют и отличат врага народа от советского человека никогда не бывшего предателем своей родины.

И сейчас когда фашистская Германия напала на Советский Союз я смогу отдать все силы на борьбу с врагом для приближения Победы».

Он с удовольствием перечитал и откинулся спиной, размышляя, стоит ли писать о необходимости более сурового отношения к врагу.