Сергей Сеничев - Лёлита или роман про Ё

Само понятие апокриф уже лукаво.

Живаго с ГУЛАГом, Мастер и Маргарита с почти всею Цветаевой — всё, что не лезло в струю, было апокриф, и никогда по-другому не было. Имеющий глас вечно требовал калить железо и выжигать фальсификации истории, наносящие вред тому самому символу, символизировавшему лишь одно — априорную правоту глас имеющего. Имеющим уши оставлялось слушать. И послушных всегда оказывалось больше. И первые среди них, исхитрявшиеся громче других вопить о каре небесной, подымались выше и ближе к глас имеющему, и правота их шаг за шагом делалась изобретательней и беспощадней даже его правоты. И они калили и жгли наносящее вред, и вписывали наносящее пользу, и для чего кроме, отче, утяжелённый именем твоим символ веры в их ненасытных руках?

И кто, как не они, пользующие тебя, что плеть, и есть всадники истинного конца света?..

Я купался и чуть не тонул в потоках ереси. Евангелие от Фомы, оно же Евангелие детства — настоящий триллер о младенчестве Иисуса, аргументация против которого никогда не была убедительнее аргументации за… От Марии: «Спаситель счёл её достойной, кто же ты, чтобы отвергнуть её?»… От Никодима: «И, держа правую руку Адама, вышел из Ада, и все святые последовали Богу»…

Интернет, конечно, свалка, но именно на свалке и отыскивается обычно то, чего нет на витринах. Моим трофеям (теперь — трофеям) не было цены: «Когда придёт Царствие Божие?» — вопрошают они Христа. — «Когда совлечёте и попрёте ногами покров стыда, когда двое будут единым, и внутреннее станет как внешнее, и мужеский пол, как женский — ни мужским, ни женским», — ответствует он (благовестие от Египтян).

И вы ещё говорите, что порнушка ни при чём?..

О, милостивые христиане!

Вам не странно, что всё это вычеркнуто?

А апокалипсисы — не Иоаннов: от Петра, Павла и Богородицы — о сыновьях гибели и реальных милостях Христовых — их за что?..

Зажигают звёзды, известно, по нужде. Но гасят их по нужде великой! И когда бессчётные апостольские постановления и послания с деяниями воспротиворечили друг дружке до крайнего немогу, стало ясно, что без срочного собора Единому Риму уже никак. И был собор (и перед глазами пролог из бекмамбетовского «Дозора»: рубилово на мосту). И не заедь на том Съезде Победителей будущий Санта-Клаус, а тогда вовсе ещё и не святой Николай всё ещё епископу Арию по морде — глядишь, Иисус так и остался бы всего лишь первым из праведников…

Господь с тобой, Андрюха, кому, кроме тебя, нужно теперь это? Тимке?.. Или Лёльке?..

Что за книгу затеял ты вдогонку миру, почившему от нежелания вообще никаких книг? Чего ты тут удишь? Ты нужное ищи. Небестолковое.

Ах вот оно что? — и уши мои вмиг запылали. Вернее, одно — правое.

Книжка моя вам, значит, не по нутру?

Оно буквально горело. Казалось, ещё чуть-чуть и полыхнёт аки факел, и приму я мученическую смерть за несвоевременные и главное бестолковые, как справедливо подмечено, мысли. Ну правда же: чего завёлся-то? Его книжки пустили полистать, а он…

Иди давай отсюда, богоборец! Беги, покуда цел.

Ах вот так даже, да? Беги? А какой же мир детям прикажете оставлять? — и почувствовал, что мочка вот-вот расплавится и, может, даже начнёт капать. — Без бога, которого вы жупелом подменили?..

На слове бог в ухо ещё и зазвенело.

Ну это уж, знаете, совсем!..

Так бывает, когда на тебя настойчиво глядят, а ты не обращаешь. Но не обращать дальше я не мог уже чисто физически. И обернулся. Нет: не Кобелина. Вообще никого.

Предположить, что в один из фолиантов вмурован глазок слежения, было жутковато, поэтому я сразу же и предположил. И встал и пошёл. Источник-то беспокойства я уже локализовал — вон та пара полок с однотипными корешками навроде… неужто?..

Ой, братцы, он: Брокгауз унд Эфрон. Все восемьдесят шесть томов винегрета, изложенного самым неканцелярским в этой отрасли книгопечатания языком. Энциклопедия, доступная теперь любому школьнику. А когда-то от одного названия дух перехватывало.

Рука сама потянулась. Навскидку том, навскидку и страницу — заодно и погадаем, как в детстве. «Гименей: Название особого рода хоровой песни у древних, певшейся при проводах невесты в дом жениха юношами и девицами». О как! Хорошо не страницей раньше взял — там вообще гильотина…

Ладно, подурачились и будя, где тут у вас, хозяева дорогие, окуляр спрятан?

Вместо окуляра взгляд напоролся на втиснутую между 36 и 37 томами книжицу пониже, потоньше и поновей. А поди-ка сюда, голуба.