Порыв понятный, но, на мой взгляд, тоже обреченный. И в самом «ЖЖ» неизбежно начнется (и идет, насколько я понимаю, полным ходом) разбредание народа по отдельным тусовкам, все менее и менее пересекающимся между собой. И там люди уже скоро потеряют друг друга из виду. И, перескакивая через несколько логических ходов, которые, надеюсь, читатель в состоянии сделать сам, предположу, что в ближайшем будущем лидирующая роль в структурировании современного литературного (и шире — культурного) пространства останется по-прежнему у бумажных изданий — уж какие они есть: у полос культуры и искусства ведущих газет и у литературных журналов.
Приложение
В качестве такового хочу предложить адрес замечательного каталога интернетовских материалов, посвященных истории литературного Интернета, и перечень сайтов, сыгравших значительную роль в становлении и развитии русского Интернета. Каталог составлен Романом Лейбовым и обнародован им на своей странице в «ЖЖ» .
Вот некоторые позиции из этого каталога:
«Russian Internet, R_L Основные источники:
Летопись Горного
Книга рекордов (Арт. Лебедев)
История Интернета в России
Физиономии русского Интернета
1992: пренатальный период
Внуки Даждьбога
СовинформБюро
Библиотека Пескина
1993–1994: накопление материала, первая виртуальная кровь
Домен. RU
Либертариум
Библиотека Мошкова
Окно в Россию
Журнал „Тятя, тятя…“
WebList.Ru
1995: графомания, интерактивность, попытки русификации, первые порталы, первые журналы и опыты образовательной Cети
Сад расходящихся хокку
Из песни… не выкинешь
Инфоарт
1996: выход в люди
НКВД (Р. Воронежский, 1997)
Тенёта
Кулички
Zhurnal.Ru — archive.org, 97
Журнальный зал
1997: бум-бум!
Яndex
Обозреватели:
РЖ
ЕЖЕ ».
Тем же, кто не намерен специально заниматься историей русского Интернета, но хотел бы заглянуть в нее, рекомендую компактную, но достаточно информативную «Летопись русского Интернета: 1990–1999», составленную Евгением Горным .
Памяти Татьяны Чередниченко
28 ноября 2003 года скончалась Татьяна Васильевна Чередниченко. Добавить, как это принято: «после тяжелой продолжительной болезни» — значит не сказать ничего. Борясь последние годы с неизлечимым недугом, претворяя жестокие страдания в духовный опыт, находя в своем состоянии даже интеллектуальный импульс, не порывая, несмотря ни на что, с умственным творчеством и общественными заботами, она прибавила черты особой душевной высоты к своему известному многим образу — блистательно талантливого музыковеда, совершенно оригинального историка и философа искусства, остроумнейшего аналитика массовой культуры, педагога и просветителя.
Невозможно перечислить, сколько всего было сделано и создано за не слишком долгую жизнь этой прекрасной внешне и внутренне, обаятельной в светском и дружеском общении, исполненной положительной активности женщиной. Она обладала уникальным даром музыкальной экзегезы, редчайшим умением говорить о музыке на «общекультурном» языке. Помимо специальных исследований в музыкознании она написала книги, способные приобщить к пониманию музыки, движения ее в веках и последних десятилетиях людей, желающих, но не знающих, как подступиться к грандиозному лабиринту музыкальных звучаний. Книги эти — двухтомник «Музыка в истории культуры» (1994) и «Музыкальный запас. 70-е» (2002) — останутся образцами того, как просветительскую задачу удается сочетать с эвристической свежестью, как музыкальные смыслы можно передавать словом — не нудно-академическим, а образно-воодушевленным, не снисходительно-упрощенным, а углубляющимся в предмет. И еще: Татьяне Чередниченко, знатоку русской оперы, мы обязаны реконструкцией либретто «Жизни за царя» Глинки и «Князя Игоря» Бородина; она — уже в качестве зоркого феноменолога — выстроила и вела телевизионный цикл «Лексикон истории культуры», расшевелив и сделав своими экранными собеседниками многих интересных людей; она возглавляла Благотворительный фонд Г. В. Свиридова, была генеральным директором Благотворительного Резервного фонда, координатором литературной премии им. Ю. Казакова, — и этим далеко не исчерпывалось ее участие в судьбах тех, кто нуждался в поддержке; она жила интересами страны и шла на острые публицистические споры, стоившие ей большого нервного напряжения. Трудно припомнить, сколько всего она осуществила, в скольком поспела, — никогда не будучи уверена в себе, с трогательностью дебютантки ловя отклики одобрения и понимания.
Читать дальше
