Сирил Массаротто: Сто чистых страниц

Я поворачиваюсь к нему: он сидит на старом складном стуле и в десятый раз зажигает пожелтевшую, прилипшую к губе папиросу. Он кивает подбородком на мой поплавок, мол, не спускай с него глаз. Всем известно, что настоящий рыбак никогда не сводит взгляд с поплавка.

Время идет, я слушаю шум воды и редкие всплески, раздающиеся, когда лягушка, поймав муху, ныряет обратно в реку.

Мне не терпится увидеть, как красно-зеленый поплавок легонько задрожит. Это станет сигналом к началу великой борьбы, сигналом, означающим, что рыба присматривается к наживке. Тут надо вести себя предельно осторожно и ни в коем случае не дергать удочку раньше времени. Решающий момент наступает, когда рыба, привлеченная червячком, приступает к трапезе. И тут — оп! Он тонет! Поплавок резко уходит под воду, и нужно тянуть, не медля и не раздумывая, иначе упустишь добычу. Когда мне удается поймать рыбину, я схожу с ума от счастья. Я знаю, как обрадуется бабушка, если я выйду победителем из битвы с Природой, если вернусь домой с трофеем.

Но самое замечательное другое: из одной-единственной рыбешки бабушка умудряется приготовить еду на всю семью, причем столько, что мы даже впятером не можем справиться! Однажды она призналась, что знает особый секрет.

Дедушка тихонько свистит и показывает пальцем на воду. Я аккуратно наклоняюсь, стараясь не бросать тень, и вижу ее.

Вижу огромную рыбину.

Она крутится рядом с наживкой, делает вид, что уплывает, потом снова возвращается, решительно приближается к червяку… И тут поплавок рывком уходит под воду! Я тяну изо всех сил, удивленный силой соперника. Удочка выгибается. Кажется, она вот-вот треснет, но не тут-то было. Я тяну что есть сил и наконец вытаскиваю зверюгу из воды и кое-как запихиваю в сачок, который протягивает дедушка.

Положив сачок на траву, я с гордостью рассматриваю добычу. Конечно, не акула, но так похожа! Уверен, они состоят в близком родстве. Наверняка это редчайший вид речной акулы! Восхитительно! Бабушка сойдет с ума от счастья. Можно будет объедаться пару дней и даже пригласить соседей!

Дедушка смотрит на меня и качает головой, выразительно подняв брови, — он явно впечатлен. Я уверен, ему никогда не встречалась такая большая рыбина.

Он гладит меня по растрепанным волосам и прижимает к себе.

Я кладу голову ему на живот и обнимаю своими детскими ручками.

Потом закрываю глаза.

Мы не говорим ни слова.

Я самый счастливый в мире ребенок.

Когда ко мне возвращается зрение, я не плачу. Наоборот, мое лицо озаряет улыбка. Как если бы воспоминание о дедушке, наша с ним взаимная любовь даровали мне прощение.

Еще раз прокручиваю в памяти последние слова его письма — письма, которое я прочел под присмотром нотариуса через два дня после оглашения завещания:

Р. S. Вспоминай обо мне…

Дописывая послание, дедушка знал, что я использую блокнот, чтобы увидеть его, вспомнить о нем. Он уже промелькнул в одном из моих воспоминаний, когда стоял с бабушкой у разбушевавшегося океана. Но на этот раз все по-другому. На этот раз я его встретил. Вернее, мы с ним встретились. Как отец и сын. Теперь я понимаю, что он оставил мне в наследство: свою любовь, вырастившую и воспитавшую меня.

Я ловлю себя на том, что поднимаю глаза к небу.

— Спасибо, дедушка, — говорю я ему. — Спасибо за все, что ты мне оставил.

Закрываю блокнот и перетягиваю резинками. Теперь действительно все.

Я думаю о Клариссе. Покончить с блокнотом — все равно что признаться ей в любви, только так, чтобы она не слышала.

Ну, вот и все. Я прячу блокнот в обувную коробку, переименовывая ее в «коробку с воспоминаниями». Туда же кладу фотографию с ярмарки, куда мы ходили с Клариссой и Шарлоттой: моя дочка держит в руках плюшевого медведя в два раза больше нее. Пока коробка кажется слишком пустой, но она, несомненно, со временем заполнится. Наверное, я даже не замечу, как это произойдет.

Я устраиваю нечто вроде торжественной церемонии: заклеиваю коробку скотчем и убираю в глубь старого шкафа, на самую верхнюю полку. Закрываю дверцу. Уф, гора с плеч! Хотя «гора» весит всего несколько граммов.

Теперь до конца жизни на меня будет давить лишь бесконечно малый вес одной пустой страницы.

Страницы номер сто.

Моего последнего воспоминания.

Работы в новой квартире продвигаются довольно быстро, меня даже немного пугают умения Клариссы. Самое удивительное, она не только прекрасно понимает, для чего служат все эти инструменты, но еще и знает их названия. Просто фантастика!