Владимир Митрофанов - Кемер в объятиях ночи

Но еще один раз они с ней тогда встретились и даже переспали. Пожалуй, только после близости, когда страсть немного пригасает, а уровень гормонов в крови падает, только и можно принимать трезвые решения. После этого они расстались уже навсегда — без злобы, с хорошей светлой грустью — она даже всплакнула, — и Григорьев больше никогда ее не видел. Потом кто-то рассказал, что она вышла замуж и родила ребенка. А за кого она вышла замуж: за того парня или за какого-нибудь другого — Григорьев уже не интересовался. Как-то однажды проходил мимо ее дома, промелькнула мысль подойти и просто посмотреть на окна, силуэт, что ли увидеть, но он этого делать не стал: снова мог начаться психоз. И потом еще: казалось, уже забыл, но однажды просто увидел в метро знакомый профиль, и ему обожгло все внутренности, защемило сердце, онемели губы.

Но куда же, черт возьми, Ирина исчезает каждый вечер? Все-таки интересно было бы знать. Конечно, если попробовать сопоставить факты. Выезжают несколько раз в год только женской компанией, без детей, куда-то исчезают ночами. Может быть, это и есть традиционный женский секс-туризм?

Вечером, как всегда ровно в девять, Григорьев спустился к бару у бассейна. Ни Олеси, ни Ирины нигде видно не было. Даже Наталья не появилась. Куда-то они все трое делись. Григорьев посидел за столиком один, впрочем, совсем недолго. Подсели незнакомые люди. Люди это были какие-то странные. Они, перебивая друг друга, рассказали ему про свою необыкновенную „счастливую“ сумку. Много лет у них была некая сумка для поездок, и в семье сложилось поверье, если ты ее берешь в дорогу, все будет удачно. Однажды дочь не взяла сумку и заболела в Египте и четыре дня провалялась в номере, притом, что пришлось вызывать врача. Потом уже они не взяли ее и были задержки рейсов и другие приключения, впрочем, хотя и неприятные, но самые что ни на есть обычные в туристическом бизнесе. Теперь они всегда брали эту сумку с собой, пусть даже в сложенном виде — много места она не занимает. Это еще одна известная черта человека, когда ему с чем-то везет, он сохраняет этот ритуал надолго и не решается его нарушать. В этом мире все влияет на все и это связи не всегда отчетливы. На этих связях основаны приметы.

Другой подсевший мужик рассказал про курортные ужасы:

— Пару лет назад отдыхал в Испании, в последний день все достал из сейфа, сложил в сумку и вышел из номера буквально на полчаса. Возвращаюсь: ничего нет — только паспорт и билет. Бегу в рецепцию: там говорят, что-де у нас такого не бывает, а полицию вызывать было уже поздно. Так и летел домой в футболке и шортах.

У Григорьева хороший знакомый Леша Соколов однажды попал в еще более серьезный переплет. Он был самый обычный мелкий бизнесмен, который случайно познакомился с некими серьезными людьми, также случайно ввязался в одну крупную сделку, и эта сделка чудесным образом выгорела. Он сразу получил много денег и поначалу не верил своим глазам: перед ним стояла целая картонная коробка, набитая деньгами. Он мог купить все. Но тут же зазвонил телефон, деньги срочно требовалось куда-то вложить с еще большей выгодой, и затем понеслись бесконечные рестораны, цыгане, сауны, деловые переговоры, красивые девочки, Испания, Италия, Греция, где он был постоянно пьян, и вообще все это время ни секунды не был трезвым, перелеты, во время которых он тоже постоянно пил. В аэропорту он направлялся прямиком в магазин Дьюти-фри, в самолете немедленно вскрывал упаковки, которые по правилам нельзя было вскрывать и пил, пил, пил. Абсент, текила в больших количествах. Сплошной угар. Дорогая машина. От той машины запомнилось только что слегка помятое правое крыло. Только купил, тут же где-то въехал, опять же бухой, а сдать в ремонт руки не доходили. Появлялась „крыша“ — какие-то жуткие рыла. Тут же и невероятной красоты проститутки и все одинаковые, как будто сестры-близнецы из инкубатора: все сплошь высокие голубоглазые блондинки, с одинаково бритыми лобками и ногами от ушей. И почти всегда, иногда даже в постели, в туфлях на необыкновенно высоких каблуках. Потом, наконец, наступил пик всего этого его периода его жизни: яхта у греческого побережья, внезапная стрельба, хаос, хлопок взрыва, глухота, чья-то кровь вместе с мозгами брызнула прямо ему в лицо, затем вдруг оказался за бортом, потом плыл к мерцающим огням побережья и там без сил выполз на камни. Полиция забрала его в участок, вызывали переводчика, потом консула. Постоянный вопрос: „Есть какие-то деньги, паспорт?“ У него не было ни документов, ни денег — только одни плавки. Потеряно было все. Не осталось ничего. Потом, пока вылавливали и опознавали трупы, еще на несколько дней была греческая тюрьма, пока делали паспорт. Затем его отпустили. Вышел из терминала аэропорта Пулково-2 отвратительно трезвый: увидел у кого-то в руке банку пива — аж сглотнул. В кармане было пятьдесят рублей на маршрутку и жетон на метро, которые дала соседка по самолету. Он клятвенно обещал ей отдать и жетон и полташку, даже записал телефон, но, конечно же, не позвонил и не отдал — попросту забыл.