Андрей Юрич - Ржа

— А вот сын мой, — проговорил отец весело.

И Алешка даже засмеялся — так это было хорошо: такая неожиданная встреча. Работяги остановились, развернулись к пацанам, и один из них, незнакомый, с блеклыми серыми глазами, вдруг ухватил Алешку одной рукой поперек туловища, поднял в воздух и зажал под мышкой. Алешка, ошеломленный, задрыгал ногами в пустоте и неожиданно для самого себя жалобно крикнул:

— Папа!

— Ага! — заворчал блеклоглазый, и от него потянуло тухлым спиртовым перегаром. — Вырываешься! Ну, дык я тебя…

И он играючи перекинул тело Алешки несколько раз — из одной крепкой руки в другую, каждый раз переворачивая вождя вверх тормашками. Было страшно, противно и больно. Кувыркаясь в пьяных руках, Алешка видел лицо отца — все такое же улыбчивое и расслабленное.

— Ну, ты же индеец, — ухмыльнулся отец. — Индейцы должны уметь применять всякие там боевые приемы!

«Он пьяный», — мелькнуло в Алешкиной голове, и ему стало очень стыдно перед своим племенем, которое стояло рядом и смотрело во все глаза. Стыдно — аж до жжения где-то в горле. Кто-то мелко хихикал: по голосу вроде бы Дима.

— Отпусти! — сказал Алешка твердо.

— Не отпущу! — пьяный перехватил Алешку еще раз, и тот повис бессильно прямо перед своими воинами. Первым стоял Пашка, и на лице его была жалеюще-ехидная улыбочка.

— А я тебе что-то принес, — сказал отец.

И в его руках, как будто ниоткуда, появился лук.

Это был странный лук: два тонких стальных стержня шли, изгибаясь, параллельно друг другу. Их концы удерживались вместе аккуратными брусочками из твердого полированного дерева. А посередине из такого же дерева было квадратное ложе с круглым отверстием для стрелы. Толстая капроновая тетива удерживала согнутую сталь. Лук был ростом с Дуди.

— Ну-ка! Попробуй!

Алешку поставили на ноги, взъерошенного, как воробья, и отец сунул ему в руки железный лук и неоперенный деревянный стержень — стрелу.

— Это что? — угрюмо спросил Алешка.

— Ты же просил настоящий лук! — пьяно улыбнулся отец. — Куда настоящее-то!

Вождь неуверенно взялся за деревянное ложе, не с первой попытки попал стрелой в прорезь, потянул тетиву изо всех сил. И усилия его хватило, чтобы отклонить капроновый шнур на полсантиметра. Тетива своей жесткостью напоминала стальной стержень.

— Я не могу… — сказал Алешка.

Отец оглянулся на молчащих воинов и выцепил взглядом Диму.

— А ну-ка ты! — он протянул лук.

Толстый индеец шаркнул резиновыми подошвами и подошел к оружию. Взял, удивившись легкости и твердости лука, тоже не сразу попал стрелой в прорезь ложа и тоже бессильно пожал плечами, подергав неподвижно-жесткий капрон.

— Эх! — презрительно поджал губы Алешкин отец. — А клянчил настоящий лук! Каши мало ел! И друзья твои…

Он сам небрежно принял оружие из рук Димы, поднял к груди и плавным движением плеча растянул тетиву — так, что концы стальных стержней сошлись на треть расстояния между ними. Послышался тихий отчетливый хруст — то ли лука, то ли закаменевшего от напряжения плеча. Вскинув лук вверх, отец спустил тетиву, и она не звякнула, а гулко вздохнула, как эхо взрыва. Стрела белым трассером ушла под углом в высоту, превратилась в точку, а потом упала короткой черточкой за несколько улиц от них.

Индейцы почтительно зашептались.

— А ну, дай болт! — скомандовал отец.

Его бородатый спутник, единственный трезвый из друзей Алешкиного папы, улыбнулся, сунул руку в черный пластиковый пакет, стоявший на земле у его ног, и достал оттуда ржавый стержень с отточенным концом.

— Железная стрела, — выдохнули воины.

— Пойдем-ка! — Алешкин папа направился к подъезду своего дома. Индейцы устремились за ним. Алешка, превозмогая стыд и беспомощность, тоже бежал рядом, но старался держаться подальше от блеклоглазого.

Все вместе зашли в подъезд. Внутренняя дверь тут была сделана из древесно-стружечных плит толщиной в пару сантиметров. От двери до стены напротив было метра четыре. Алешкин папа кивком головы отогнал в сторону мелких воинов, встал спиной к стене, вложил стальной болт в ложе и снова растянул тетиву. Замер так на мгновение, в течение которого сам не мог понять, что сейчас произойдет. А потом выстрелил.

Что-то стукнуло, и железный стержень исчез. На красной поверхности дверного ДСП чернела дырка с белыми свежими краями. Пашка выскочил вперед, распахнул дверь и охнул: стрела наполовину торчала из внешней двери, застряв в толстой доске.