Денис Осокин - Овсянки (сборник)

в одеяло завернуты

ходим вокруг табурета

наклоняем головы

слышим начинается лето

рассматриваем волоски

друг у друга на лапках

мы болотные кулики

в синих тапках

ее фотографии

сделанные в казани

в комнатах где тошнит

пахнет чужими щами

а она стоит голая

на подоконнике наша

не боится холода

и папаши

закопаем в землю

выйдут травой

упадем в нее

животом и спиной

верхний услон как

анна на табурете

формула этой местности

холмы + ветер

и никаких лесов

с ловушками и голосами

нам хорошо с домами

и небесами

можно любить мышей

и откосы

можно глядеть на казань

и курить папиросы

в половине

четвертого дня

мы проснемся

поглядим в окно на

казань улыбнемся

из-под стула

достанем ружье

пальнем из окна

в дверь туалета

а куда нам стрелять еще

ради радости лета

кричим рюмочные

по именам

улиц углов

наши крики

не достигают

желтых домов

у которых мы

разбивали коленки

так жестоко

застревают на островах

где одни тополя

одна осока

подзорную трубу

хорошо иметь

в подзорную трубу

хорошо смотреть

подзорную трубу

хорошо дарить

подзорную трубу

нельзя уронить

можно купить

сразу две

нельзя ей бить

по голове

подзорная труба

даже во снах

подзорная труба

у анны в руках

к ним подойти

сняв штаны и панаму

поцеловать и трубу

и анну

ищем анну

разбиваем банку молчим

лепим шар из

тины и ряски

приносим кота

долго глядим

в его противные глазки

засыпаем в ботинках

ставим ведра с землей

справа и слева кровати

улыбаемся в темноте

о д е в а е м с я

в женские платья

бросаем веревочного

ч е л о в е к а

изучаем его фигуры

ставим в ряд

оловянных птиц

с о к р у ш а е м с я:

птицы — дуры

бросаем через плечо

пару белых монет

мы хотим знать

живая она или нет

к е р о с и н о в ы м и

ж е н щ и н а м и

называются те

кто при виде

керосиновой лампы

не могут не отдаться.

лампе не

обязательно гореть

она может быть

без стекла и сломана.

будь мы женщины

раздвигали бы ноги

для каждого кто бы

просто упоминал

в разговоре

керосиновые лампы

если бы мы видели

керосиновую лампу

на помойке

или в безлюдных

к о м н а т а х

ложились бы на спины

в самых

красивых платьях

и гладили бы себя

до трижды пятнистого

румянца через

лицо и ключицы

потом бы вставали

и шли не отряхиваясь

не поправляя волос

не умывая рук

впрочем мастурбация

на керосиновые лампы

доступна всем

ангелы и мертвые

делают это чаще людей

но ведь бывают и люди

похожие на ангелов

но ведь случается

и человеческое сердце

вмещает в себя оба мира

тащим велосипеды

и плачем

ругаем их курвами

не иначе

мы сыты

по самое горло

такими дурными

ш у т к а м и

зачем мы опять

с в я з а л и с ь

с этими проститутками

мы из-за них упали

и кровоточимся

ей-богу на них сейчас

мы помочимся

грохнем камнем пинем

вот вам железные суки

au revoir летите в овраг

вы больше нам не подруги

что вы мне скажете анна

с понедельника

подарите мне

ц а п л ю — к в а к в у

и веретенника

я отправлю вам по воде

свистунка и ходулочника

будут с вами ходить везде

искать для вас

вкусного трубочника

на почтамтской

на черноозерской

мы возможно

и с’едем вниз

и снесем дебаркадер

мы возможно

двух дачных девиц

на багажник посадим

на спины

им пристегнем

набитый мятликом ранец

мы возможно

теперь умрем

станцуем танец

огородное пугало

мы называем сашей

кормим его яйцом

и подгоревшей кашей

чтобы когда темно

не пыталось нам

зубы выбить

чтоб не стучало в окно

не просило

пожрать и выпить

бутылка и ветер

ищем ветер

пустой бутылкой

ловим угол

она прикопана

вот нашли

и ветер

гудит на бутылке

мы ложимся

на локти

поем под такую

хорошую музыку

наши губы

почти касаются

зеленого горлышка

от которого

пахнет вином

мы лежим высоко

наши кофты

на круглых пуговицах

потому что

пасмурно ветрено

прилетела с

желтой горы

ржавчина кора

утиные перья

коричневатые но

прилетела с

желтой горы

мокрый забор

туалеты двухвостки