Абилио Эстевес - Спящий мореплаватель

Толстуха, улыбаясь и тоже подпевая, исчезает за одной из пестрых занавесок, которые служат дверьми. Она возвращается, окруженная цесарками, с кувшином молока:

— Меня зовут Сатурнина, это мои сыновья, Гаспар и Валтасар, их зовут так же, как волхвов, и буду с тобой откровенна, думаю, что они и вправду волхвы. Еще у меня есть дочь, Элоиса, она замужем и вот уже два года как живет в Кауто-Кристо. Муж мой извозчик, его называют Мачито, хороший человек, ты его увидишь, он всегда приходит обедать.

Солнце светит в окна удивительно ярко. Желтое, чистое, ясное солнце.

Марии де Мегаре кажется, что она долго блуждала в ночи, что прошло очень много времени с тех пор, как она в последний раз видела солнце.

Чтобы Мария де Мегара могла выпить молока, Сатурнина берет у нее ребенка.

— Моя бедная девочка ни разу не проснулась, — объясняет та.

— Я уложу ее, для тебя тоже готова постель, ты, наверное, умираешь от усталости.

— Вы правы, я умираю.

Сатурнина уходит с девочкой. Мария де Мегара развязывает узел на юбке, чтобы достать спрятанную в ней фигурку безрукого, вымазанного дегтем Христа. Сатурнина уже снова появилась в дверях и, глядя на Марию де Мегару со странным выражением лица, говорит:

— Твоя дочь отдыхает.

— Она умница, — отвечает Мария де Мегара, — просто умница, она не плакала, не жаловалась, как будто понимала, что мы должны скрываться.

— Твоя дочь отдыхает, — повторяет Сатурнина без интонации, не отгоняя цесарок, сбившихся в кучу вокруг нее.

Мария де Мегара показывает ей черного безрукого Христа.

— Я нашла его в заброшенной хижине в лесу.

— Это не заброшенная хижина, это наш храм, мы ходим туда молиться.

Мария де Мегара хочет извиниться. Но Сатурнина перебивает ее, указывая на Христа:

— Не волнуйся, я тебе его дарю, его сделал Мачито. Он сделает другого, так что не волнуйся, он обожает вырезать из дерева. Он твой, носи этого Христа с собой, куда бы ни пошла, пусть он будет с тобой всегда, ты это заслужила.

Мария де Мегара пытается поблагодарить. Женщина снова не дает ей этого сделать:

— Твоя дочь отдыхает. Почему бы и тебе не отдохнуть?

Она отводит ее в маленькую комнатку без окон, на полу постелены одеяла.

— Здесь рядом есть ручей? Мне нужно обмыться, я вся в земле, хуже трупа.

Сатурнина не смотрит на нее, вид у нее озабоченный, и ее крошечные руки уже не порхают, а соединены на животе.

— Спи, родная, будет у тебя время искупаться, здесь есть ручей, и он не пересохнет, пока ты будешь спать, поспи как следует.

Негритянка послушно ложится на одеяла. Как только голова ее касается подушки, глаза закрываются сами. Ей сразу снится сон. Во сне ее тело поднимается над землей, парит над домом и лесом и улетает к морю. Мария де Мегара, никогда не видевшая моря, сейчас отчетливо видит его прямо перед собой. И что любопытно, она ничуть не удивлена, что видит его и что летит над ним, как облако. Больше ей ничего не снится. А если снится, то она не знает, и никогда не узнает, что именно.

Сколько времени она спала? Если бы ее об этом спросили, она ответила бы: «Я спала несколько лет».

В комнате нет окон, поэтому в ней темно. Солнце просачивается в щели между пальмовыми досками и рисует разновеликие линии на сером полу, это уже слабое солнце, которое вот-вот начнет опускаться в той стороне, где, говорят, находится Ольгин [94] Город к северу от гор Сьерра-Маэстра. . Это солнце нерешительно освещает цветные лоскуты, которые украшают потолок.

Мария де Мегара слышит голоса, доносящиеся из большой комнаты. Это не разговор.

Это больше похоже на молитву или церковное песнопение. Она приподнимается, стараясь не шуметь. Осторожно отодвигает занавеску.

На утоптанном полу, на груде одеял, лежит Коломба Бесана, подле нее рассыпаны цветы белой череды и ветки мелии, горят две свечи и бродят пять или шесть цесарок. Рядом с младенцем на коленях стоят Сатурнина, двое ее сыновей и еще один маленький человечек, которого Мария де Мегара не видела раньше, но предполагает, что это Мачито. Негритянка уже не скрывает своего присутствия. Она открывает рот, но не кричит. Она идет в центр комнаты и становится на колени. Пальцами тушит свечи.

— Твоя дочь отдыхает, — говорит Сатурнина.

— С ангелами, — добавляют ее дети, похожие на стариков.

Третий крошечный старик, должно быть Мачито, торжественно кивает, вскакивает с колен и прогоняет цесарок.

Конечно же это был Мино. Только он мог обнаружить Марию де Мегару. Мино так никогда и не узнал, кто она, вернее, кем она была раньше, откуда пришла и каково ее настоящее имя.