Эдуардо Мендоса - Тайна заколдованной крипты

— Это самая большая из моих добродетелей, — ответил я.

— Воистину нет в мире большей добродетели, нежели эта. И все же — чем я могу вам служить?

— Перейду сразу к делу. Насколько мне известно, вы служили садовником при школе монахинь-лазаристок в Сан-Хервасио.

— Самое счастливое время в моей жизни, сеньор. Когда я начинал там работать, вокруг школы были дикие джунгли. С помощью Божьей мне удалось превратить их в цветущий сад.

— Это самый красивый сад, какой я видел в своей жизни. А почему же раньше он был таким запущенным?

— Усадьба стояла заброшенной много лет. Могу я предложить вам чего-нибудь выпить, сеньор?..

— Суграньес. Ферворосо Суграньес. К вашим услугам. У вас случайно не найдется бутылочки пепси-колы?

— Ох, нет. На мои доходы не позволишь себе такой роскоши. Могу предложить вам воды из-под крана или, если хотите, супчика из шпината. Я как раз приготовил.

— Премного благодарен, но я недавно отобедал, — соврал я, чтобы не лишать беднягу его скудной трапезы. — А что было в том здании до того, как его превратили в школу?

— Я уже вам говорил: ничего. Стояло заброшенное.

— А еще раньше?

— Никогда не интересовался. А вы что, агент по недвижимости?

Из этого вопроса я заключил, что мой собеседник не только не от мира сего, но еще и слеп вдобавок.

— Расскажите мне о вашей работе в школе. Говорите, вам там хорошо платили?

— Да что вы! Я сказал, что это были самые счастливые годы моей жизни, но я не имел в виду финансовую сторону дела. Монахини платили мне зарплату, которая была ниже прожиточного минимума, и мне не полагалось никаких социальных льгот. Я был счастлив, потому что мне нравилась моя работа и потому что мне разрешали заходить в часовню. Когда там не было девочек.

— Вы с девочками не общались?

— Нет. На переменах приходилось следить, чтобы они не попортили мне все цветы. Это были не девочки, а сущие дьяволята: крали кислоту из лаборатории и выливали на клумбы. А еще засовывали в кусты куски стекла, чтобы я об них порезался. Дьяволята, одно слово.

— Вы ведь любите детей?

— Очень. Это Божье благословение.

— Но у вас детей нет?

— Мы с женой ни разу не воспользовались правами супружества. Блюли себя в строгости. Не то что нынешняя молодежь, которая женится, чтобы день и ночь в постели кувыркаться. Я должен бы сказать: не осуждайте, да не осуждены будете… И только Богу известно, как нам иногда бывало трудно. Ведь тридцать лет в одной узкой постели! Но Всевышний нам помогал. Когда мы были не в силах справиться со страстью, я стегал супругу ремнем, а она била меня утюгом по голове.

— Почему вы оставили работу? Я имею в виду работу в школе.

— Монахини решили, что мне пора на пенсию. На здоровье я не жаловался, и силы было не занимать. Я и сейчас, слава Богу, прекрасно себя чувствую, но кого это интересовало? В один прекрасный день настоятельница позвала меня в свой кабинет и сказала: „Кагомело, с сегодняшнего дня ты на пенсии. Это для твоего же блага“. И дала час на то, чтобы собрать вещи.

— Но вам заплатили хорошее выходное пособие?

— Ни гроша. Подарили портрет святого отца-основателя ордена и годовую бесплатную подписку на школьный журнал „Розы для Марии“. — Он указал на картину, что висела над кроватью: кавалер, одетый в красное и подозрительно напоминающий лицом Луиса Мариано [11] Луис Мариано (наст, имя Мариано Эусебио Гонсалес Гарсиа, 1914–1970) — испанский певец. . Голова святого была окружена сиянием. Журналы, о которых говорил садовник и которые я уже видел, лежали на тумбочке у кровати.

— Я часто листаю их перед сном. Там много хороших молитв. Особенно майских [12] Май — месяц, посвященный Деве Марии. . Хотите почитать?

— Как-нибудь в другой раз. А правда ли, что незадолго до вашего выхода на пенсию в школе случилась какая-то странная история? Не то девочка умерла, не то еще что-то в этом духе.

— Умерла? Да не дай Бог. Пропала на пару дней, но ангел-хранитель вернул ее целую и невредимую.

— Вы знали эту девочку?

— Исабелиту? Как не знать? Сущий дьяволенок.

— Исабелита Суграньес была сущим дьяволенком?!

— Исабелита Пераплана. Суграньес — это вы, если я не ошибаюсь.

— У меня есть племянница, которую так зовут: Исабелита. Как и ее мать. Она Исабелита Суграньес, как ее отец и как я. Я иногда путаюсь. Расскажите мне о той девочке.

— О Исабелите Пераплане? А что я вам могу рассказать? Она была самая красивая в своем классе и самая, как бы это сказать… невинная. Любимица монахинь, пример для подражания. Очень прилежная и очень набожная.