Игорь Губерман - Гарики из Атлантиды. Пожилые записки

Я однако же решил подумать самостоятельно, что для неглупого современного человека означает — порыться в классиках. Только настоящих, а не назначенных. И снял я с полки «Похвалу глупости» великого Эразма Роттердамского.

Ужасно был разочарован. Подходя к истине так близко, что уже казалось: вот-вот последует определение, великий гуманист уклонялся, словно боясь обидеть человечество. Но впрочем, он его и не жалел. По книге выходило, что чуть не все деяния и мысли человечества зачаты или рождены глупостью. Где-то мелькнуло упоминание о все-таки существующем разуме, но сразу же последовал кивок на Библию («Во многой мудрости много печали, и кто умножает познание, тот умножает скорбь»), и круг замкнулся: наибольшая глупость — умножать скорбь и без того избыточную.

Глупость только веселит всех и радует, легкомысленно писал великий гуманист, словно в эпоху Возрождения дураков не допускали оценивать, решать и управлять. Глупы дети и глупы наслаждения, писал он, а мы любим детей и наслаждения. Глупа юность — от незнания и беспечности, но глупа и старость — от осмотрительности и скепсиса; глупо выглядят мудрецы на пиру и монахи среди мирской суеты; безнадежно и повсеместно глупы женщины; глупо потакание слабостям друзей и близких, ибо распускает их еще сильней; глупы и смешны петушащиеся любимцы публики. Особенно глупы актеры, певцы, ораторы и поэты.

Глупость, глупость, глупость… «А божеские почести, воздаваемые ничтожнейшим людишкам, а торжественные обряды, которыми сопричислялись к богам гнуснейшие тираны?» Чтобы не терпеть неприятностей от общения с вечной и повсюдной глупостью, вспоминал Эразм слова Еврипида, умные люди должны быть двуязычны: говорить одним языком правду, а другим — разглагольствовать сообразно времени и обстоятельствам.

Нет, положительно ничего нового не внес в решение проблемы писатель Э. Роттердамский, огульно охаявший в своем поверхностном труде всю современную ему действительность. И я уверен, что после выхода его злопыхательской сатиры было много писем от общественности с требованием обуздать клеветника, чтобы впредь ему было неповадно.

Вот черта, зорко подмеченная Эразмом Роттердамским: ни один человек на свете не мечтает избавиться от глупости, ибо вполне доволен иллюзорным сиянием своей полной умственной состоятельности. Оттого-то глупость и распевает в этой книге непрерывные дифирамбы сама себе. Что подмечено весьма достоверно: именно дурак особо склонен хвалить не только все, что сделал, но и то, к чему хотя бы причастен. Хвалить упоенно, взахлеб, самозабвенно, требовать хвалы от окружающих и настойчиво организовывать ее — ради самой хвалы, порою даже без корыстной цели.

Очевидно, довольство своим умом — наша общая человеческая черта, но только в дураке она достигает горделивой полноты. Не верьте тому, кто в огорчении или унынии обзывает сам себя дураком и сетует на умственную несостоятельность. Не верьте! Дурак не сделает такого, хоть зарежь. Это, конечно, умный: либо совершил ошибку и жалеет, либо придуривается с умыслом. Придуривание — это поведение, для которого нужен ум. Личина бравого солдата Швейка — маска спасительная и надежная. Притворяться глупей, чем есть, чтобы получать то скидку, то надбавку, — выгодно, полезно и удобно. «Дурак, дурак, а мыло не ест» — констатирует такую хитрость народная наблюдательность. Умному дурацкий колпак — и дом отдыха, и шапка-неуязвимка. А истинный дурак не любит, боится и стесняется дурацкого колпака, он обожает тогу и котурны, фимиам, треножник и панегирики. (Я словарь древнеримских греков предпочел сознательно ради высокой академичности изложения.)

Только неужели психологи старой школы, чисто описательно подходившие к работе человеческого мозга, — неужели они прошли мимо такой насущной темы?

Не прошли.

В октябре 1896 года на собрании Московского общества невропатологов и психиатров с большой речью выступил известный врач и вдумчивый психолог Токарский. Называлась его речь «О глупости», и ничего современней и духовно питательней я в жизни не читал.

История человечества, говорил Токарский, — это в такой же мере история глупости, как и история гениальности. Ибо именно глупость с полнотой и яркостью воплощала в словах и действиях все заблуждения, ошибки, предрассудки, суеверия, догмы и традиции, шаблоны и каноны своего времени. Глупость усердно, самозабвенно и старательно перегибала палку, доводя идеи до абсурда, а условности — до идиотизма, помогая следующим поколениям осознать, что это глупость, и поэтому ее преодолеть. Чтобы немедленно сочинить что-нибудь новое, предоставляя глупости рьяно ухватиться за него или хотя бы заклубиться вокруг. Это и есть прогресс, и был бы он без глупости немыслим.