Стивен Келман - Пиджин-инглиш

Жена Ниша упала. Ее полицейский толкнул, я сам видел. У нее даже туфля с ноги свалилась, я подобрал и протянул ей. Жена Ниша плакала. Ногти у нее покрашены красным лаком, очень красиво и клево. Губы тоже красные. Повсюду валялось мясо, люди его потихоньку растаскивали. Поубивал бы их на месте.

Нодди:

— А ну положи обратно, ты, ворюга!

Придурок:

— Пошел нах, лысый!

Набежали еще полицейские и разогнали воров. Заперли будку Ниша, чтобы никто не залез внутрь, и забрали Ниша с женой. Наручники на них надели. Ниш с женой теперь плакали на пару. У меня в животе похолодело. Ниш — пакистанец, я видел флаг у него на фургончике, звезду и полумесяц, мой второй любимый флаг после ганского.

Звезда на флагах — это символ свободы. Лучи у нее расходятся в разных направлениях, значит, можешь отправляться, куда захочешь. За это я и люблю звезды.

Я:

— Они кого-нибудь отравили?

Нодди:

— Да нет, никого.

Я:

— За что их забрали? Не понимаю.

Лидия:

— Включи мозг. Совсем жизни не знаешь.

Нодди:

— Они потеряли свое разрешение, вот и все.

Я:

— Какое разрешение?

Мама Дина:

— А я и не знала, что они не в ладах с законом. У мясника фарш просто дрянь. Жир сплошной.

Нодди:

— Наверное, кончилось их везение. Три фунта, любезная. Купите еще, сделаю скидку. Три пары за четыре фунта.

Мама Дина:

— Валяйте.

Мама Дина покупала носки. На упаковке разные спортсмены: теннисист, футболист, велосипедист. У меня у самого такие. Спорю на миллион фунтов, покупает их для Дина.

Я:

— А что с ними теперь будет, отправят на родину? А в Пакистане рынок есть?

Лидия:

— Конечно, есть, болван какой. Рынок везде есть.

Я:

— А подземные поезда там есть?

Нодди:

— Не слыхал.

Надеюсь, есть. Надеюсь, в Пакистане так же замечательно, как здесь. Если меня отправят домой, больше всего буду скучать по метро. И по своим друзьям. Поппи любит, когда я разгоняю для нее облака. Уставлюсь на тучку, раз-два — и вот уже из-за нее выглядывает солнышко. Только Поппи не верит, что это я, считает, ветер. А мне все-таки кажется, что я.

Я:

— А про какое разрешение они говорили? У нас оно есть?

Лидия:

— Он имел в виду визу. Назвал ее разрешением, потому что дурак. Ой, забыла, это же ты у нас дурак.

Я:

— Это виза вроде тех, которыми Джулиус торгует? Я как-то слышал, он по телефону говорил: могу уступить визу за пятьсот. Почему Нишу не купить, остался бы здесь.

Лидия:

— Они вообще-то не продаются. Те, что у Джулиуса, плохие.

Я:

— А что с ними не так?

Лидия:

— Недействительные. Подделка. Забудь про Джулиуса. Он жулье. Купишь у него цыпленка, так тот по пути домой опять в яйцо превратится.

Я:

— А у нас виза хорошая?

Лидия:

— Да.

Я:

— Уверена?

Лидия:

— Да, уверена! Отстань!

Надеюсь, наша виза работает. Если нас будут высылать, стану невидимкой, проскользну полицейским за спину, вытащу у них аэрозоль с кислотой и буду брызгать, пока они не расплавятся. Жалко, мне это раньше в голову не пришло, пока не взялись за Нишеву жену.

Обязательно спрошу у Дина, как ему новые носки. На мой взгляд, шикарные. На его, наверное, тоже.

Коннор Грин говорит, что на самом деле мистера Стейнса звать Моряк, потому что он служил в военном флоте. Что-то не верится. Мистер Стейне слишком толстый для флота, он моментально пойдет ко дну. Я теперь могу разговаривать по-французски, не заглядывая в учебник. Мистер Стейне говорит, у меня хорошее произношение. Я пока знаю только один разговор. Встречаешься в первый раз с человеком и рассказываешь ему о себе.

Я:

— Je m'appelle Harrison Opoku. J'ai onze ans. J'habite a Londres. J'ai deux soeurs. J'aime football.

Знаешь, что это значит? Меня зовут Харрисон Опоку. Мне одиннадцать лет. Я живу в Лондоне. У меня две сестры. Я люблю футбол.

Когда произносишь вслух, выходит прикольнее. Написанное как-то не так.

Кто приехал во Францию, первым делом лезет на Эйфелеву башню, набирает побольше слюны и со всего маху плюет вниз. Все так думают. Один Коннор Грин не согласен. Он считает, что лучше пописать вниз.

Коннор Грин:

— А люди внизу бросились бы ловить во что-нибудь струю. Ведь французы пьют мочу. Считают, дольше проживут. Тупые придурки.

Первую пробу слюны я решил взять у Джордана, он обожает плеваться и с ходу должен был согласиться.

Джордан:

— Плевать вот сюда? Да пошел ты!

Я:

— Здесь все чисто.

Джордан:

— Ну и что? Зачем тебе моя слюна, что ты с ней будешь делать?

Я прикусил губу, чтобы скрыть улыбку. Для благой цели можно и соврать.