Стивен Келман - Пиджин-инглиш

Там даже «джембе» [13] Западноафриканский барабан в форме кубка с открытым узким низом и широким верхом, на который натягивается мембрана из кожи. грохотали. Я не удержался и тоже стал приплясывать. Даже белые и старики танцевали. Даже девчонка из психанутых домов, которая стояла рядом со мной, танцевала. Вообще-то с места она не двигалась. И понять, что она танцует, можно было, только посмотрев на ее ноги. Они ритмично притопывали, еле-еле отталкивались от земли, месили грязь. Наверное, по-другому она не умеет.

Мне стало ее жалко. Я бы научил ее танцевать по-настоящему только когда? Не хотелось ничего упускать. Я представил, что танцует она здорово, просто у нее такой стиль.

Над толпой ходили люди на здоровенных палках. Просто улет. Скользко было, мне все казалось, что они вот-вот свалятся. Я проговорил про себя молитву, чтобы до этого не дошло. А некоторые еще и жонглировали — подкидывали и ловили по три шара зараз. Чесслово, ни разу не уронили. Зверски круто.

Я:

— Агнес бы понравилось! К ее приезду научусь жонглировать! Где продаются такие шары?

Мама:

— Можешь кидать теннисные мячики.

Я:

— Купишь мне? Всего три штуки.

Мама:

— Посмотрим.

Терри Шушера спер с лотерейного стола банку сосисок, и никто даже не попытался ему помешать. Он называет сосиски «скуби-догами».

Терри Шушера:

— Это для Эшафотки. Она их обожает, сечешь?

Эшафотка пришла со мной поздороваться и напугала маму. Пришлось спасать положение.

— Не бойся, она не кусается. Гляди, какая она милая.

Эшафотка перевернулась на спину, чтобы я почесал ей животик. Она это обожает. У нее даже пупок есть. На лужайку выскочил танцевальный клуб, одни попугаи. У Лидии улыбка то и дело пропадала с лица — очень уж она старалась, чтобы все движения выполнить верно.

Я и мама:

— Давай, Лидия! Улыбнись нам!

Лидия выступила блестяще — ни разу не сбилась. Про себя я пожелал, чтобы Микита споткнулась, но грохнулась другая девчонка — шлепнулась прямо на попу. А остальные продолжали отплясывать как ни чем не бывало. А когда танец закончился, несчастную засмеяли, сказали, что описалась, иначе откуда взялось мокрое пятно. Это была клевета. Все видели, что случилось, но так им показалось прикольнее, ведь описаться — гораздо хуже, чем просто споткнуться и упасть.

Детишки поменьше:

— Обоссанка, обоссанка!

Девчонка:

— Говняшки!

Мой лотерейный билет выиграл бинокль. Вот это повезло. Цвет — защитный, армейский. Линзы пластиковые, но работает отлично. Я все вокруг осмотрел через бинокль — приближает здорово. Хорошо видно спутниковые тарелки на домах, крест на церкви, даже дырку от пули на поломанном фонаре. Я осмотрел крыши, вдруг угляжу орудие убийства, но ничего такого не обнаружил. Мой голубь сидел на крыше центра «Юбилей», птичка подмигнула мне и улетела. Да так быстро, что мигом пропала из виду Уж я шарил по небу биноклем, шарил, даже голова закружилась. Получается, мы с голубем квиты.

Лощина присутствовала в полном составе, но они со мной и словом не обмолвились. Мое новое задание может подождать, карнавал все-таки. В карнавал все забывают про дела и радуются жизни. Убейца зажал Микиту (хорошо, теперь она отстанет от меня) и пытался поджечь зажигалкой. Она вырывалась, но хихикала беспрерывно, словно ей страшно нравилось. Чокнуться можно. Все-таки девчонки ужасные дуры.

Убейца перестал, только когда мимо проехал полицейский фургон. Прямо застыл, а лицо перепуганное. Я видел в бинокль. Вся Лощина замерла, так рты и пооткрывали. А потом бросились врассыпную.

Бухие отморозки принялись кидаться жестянками в полицейский фургон. Машина притормозила, отморозки притихли, подумали, их сейчас арестуют. Фургон поехал дальше, и алканы обрадовались, будто войну выиграли. Прикольно. Бинокль — вещь полезная, все как на ладони.

Лидия весь день разгуливала в своем попугайском костюме и даже спела попугайскую песенку для Агнес. Малышке понравилось, ее смех накрывает, как морская волна, ты тоже принимаешься хохотать и никак не можешь остановиться. Агнес теперь умеет говорить «Гарри». Она все наши имена теперь знает — мамино, папино, бабушкино и сестры. И даже свое имя выговаривает. Ей очень нравится. Раз сто по очереди повторила, как зовут нас всех. Умереть не встать!

А вот «Харрисон» Агнес выговаривать не захотела, как мама ни старалась. Только «Гарри». Но мама ничуть не рассердилась. Улыбалась от уха до уха.

Агнес: