Стивен Кинг - Ярость

Первыми загорелись тренировочные штаны, потом пакеты из-под завтраков, разорванные книги. Повалил дым.

Я поднялся, захлопнул дверцу. Теперь дым выходил через маленькие вентиляционные отверстия над липучкой с моими именем и фамилией. Я слышал, как за дверцей потрескивает огонь. Вентиляционные отверстия засветились оранжевым. Серая краска начала трескаться и отшелушиваться.

Из класса мистера Джонсона вышел мальчик с зеленым пропуском: отпросился в туалет. Посмотрел на струйки дыма, поднимающиеся из вентиляционных отверстий, на меня и поспешил к пункту назначения. Не думаю, что он видел револьвер. Если б увидел, его бы как ветром сдуло.

Я же направился к комнате 16. Взявшись за ручку двери, оглянулся. Из вентиляционных отверстий валил дым, перед шкафчиком появилось черное пятно сажи. Липучка стала коричневой. Буквы слились с фоном.

Не думаю, что в тот момент в моем мозгу бродили какие-то мысли. Только трещали статические помехи, как в приемнике, когда ушел с одной станции и еще не поймал другую. Мой мозг словно поменял хозяина. Теперь им правил коротышка в треуголке Наполеона. Вытаскивал из рукава тузы и ходил с них.

Я повернулся к двери комнаты 16, открыл ее. Я надеялся, но не знал, на что.

— Как вы понимаете, при увеличении числа переменных постоянные никогда не меняются. К примеру…

Миссис Андервуд резко повернулась, поправила очки:

— Вам разрешили вернуться на урок, мистер Декер?

— Да, — ответил я и достал из-за пояса револьвер. Я даже не знал, заряжен ли он, пока не прогремел выстрел. Пуля попала ей в голову. Я уверен, миссис Андервуд так и не поняла, что произошло. Она повалилась на стол, а с него сползла на пол, с застывшим вопросительным выражением на лице.

Нормальная психика.

Можно дожить до последнего дня, твердя себе: жизнь логичная, жизнь прозаичная, жизнь нормальная. Прежде всего нормальная. И я думаю, так оно и есть. У меня было время подумать об этом. Много времени. И я постоянно возвращаюсь к последнему изречению миссис Андервуд: Как вы понимаете, при увеличении числа переменных постоянные никогда не меняются.

Я действительно в это верю.

Я думаю — значит существую. На моем лице растут волосы — я бреюсь. Мои жена и ребенок получили тяжелые травмы в автомобильной аварии — я молюсь. Это логично, это нормально. Мы живем в лучшем из возможных миров, поэтому дайте мне в левую руку сигарету «Кент», в правую — бутылку «Будвайзера», запустите «Старски и Хатч» [4] «Старски и Хатч» («Starsky and Hutch») — детективный фильм (1974 г. режиссер — Барри Сир). и вслушайтесь в глубокомысленную фразу о том, что вселенная плавно вращается в своих небесных подшипниках. Логика и нормальная психика. Как кока-кола, это реальность.

Но «Уорнер бразерс», Джон Д. Макдоналд, Лонг-Айленд-дрэгуэй так же хорошо знают, что на каждого весельчака Джекилла есть свой мистер Хайд, мрачная физиономия по другую сторону зеркала. И мозг, таящийся за этим лицом, никогда не слышал о бритвах, молитвах или логике Вселенной. Вы поворачиваете зеркало бочком и видите искаженное отображение вашего лица, наполовину безумное, наполовину нормальное. Граница между днем и ночью названа астрономами терминатором.

Другая сторона говорит, что логика вселенной — это маленький мальчик в ковбойском карнавальном костюме, надетом по случаю Хэллоуина, [5] Хэллоуин — праздник нечистой силы, отмечающийся в англоязычных странах в ночь с 31 октября на 1 ноября; канун Дня всех святых, очень популярен у детей. чьи внутренности и ириска размазаны на целую милю по Интерстейт-95. [6] Интерстейт — название крупнейших автомагистралей, находящихся в ведении федеральных властей. Маркируются номерами от 1 до 99. Интерстейт-95 — самая загруженная дорога США, от границы с Канадой в штате Мэн до Флориды. Это логика напалма, паранойи, бомб в чемоданах, которые тащат на себе счастливые арабы, невесть откуда взявшейся раковой опухоли. Эта логика пожирает саму себя. Она говорит, что жизнь — мартышка на перекладине, она говорит, что жизнь крутится-вертится, как монетка, которую подбрасывают в воздух, чтобы определить, кому сегодня платить за ленч.

Никто не смотрит на эту сторону без крайней на то надобности, и я их понимаю. Но приходится, если голосуешь на дороге, садишься в машину, а пьяный водитель, разогнавшись до ста десяти миль в час, заводит разговор о том, что его выгоняет жена. Приходится, когда узнаешь о каком-то парне, который решает покататься по Индиане, отстреливая детей на велосипедах. Приходится, если сестра говорит тебе: «Я на минутку схожу в магазин», — а потом ее убивают во время ограбления. Приходится, если слышишь угрозу отца надвое располосовать нос матери.