Вильям Козлов - Когда боги глухи

— Да, ведь это грабеж среди бела дня! — воскликнул Абросимов. — Какая же творится у нас бесхозяйственность, если все это возможно?!

— Вот-вот — усмехнулся Поташов. — Теперь вы, товарищ первый секретарь, смотрите в корень.

— Но ты же жулик! Отовсюду урывал себе государственные стройматериалы!

— Мне их давали и даже расписки не требовали, потому что они не учтены, никто за них не в ответе, — вставил Поташов. — Я не привез на дачу ни одного кирпича, ни одной доски, взятой без спросу.

— Я каждый день только и слышу от строителей: нет кирпича, нет леса, нет раствора… — сокрушенно заговорил Абросимов. — Звоню в обком партии, в областные организации, вымаливаю стройматериалы, а они, оказывается, у нас на складах бесхозные лежат! Какая-то фантастика.

— Как-нибудь возьмите специалиста и поездите по нашим организациям — не только неучтенный кирпич и шифер обнаружите, бесхозный локомотив на запасных путях… — подлил масла в огонь Поташов. — Я удивляюсь, что еще мало воруют. При нашей организации труда и учета можно вагонами воровать! Да что вагонами — целыми составами!

— А тебя это радует? — косо взглянул на него секретарь райкома.

— Честного человека такое положение дел не может радовать, — серьезно ответил директор. — У меня сердце кровью обливается, глядя на все это безобразие!

— Ты — честный человек?! — подивился такому нахальству Дмитрий Андреевич.

— Я гляжу, вы ничего не поняли, — пожал плечами Антон Антонович и отвернулся к окну.

— Что же мне с тобой, Поташов, делать-то? — вздохнул Абросимов.

Он действительно не знал, что делать. Оказывается, за спиной директора «Сельхозснаба» стояли руководители других районных строительных организаций. Теперь только потяни за ниточку…

— Я считаю, вы мне должны благодарность объявить, — сказал Поташов.

— За что? — вскинулся секретарь райкома. — За откровенность?

— За науку, — улыбнулся Поташов. — Кстати, возьмите заявление… — И он протянул сложенную вчетверо бумажку.

— Хочешь с работы уйти? — с презрением посмотрел на него Дмитрий Андреевич. — Я тебя, мошенник, под суд отдам!

— Вы читайте, — сказал тот.

В заявлении А.А.Поташов безвозмездно передавал построенную в Солнечном Бору дачу детскому саду «Сельхозснаба».

Дмитрий Андреевич дважды прочел по всем правилам составленную бумагу и глубоко задумался, глядя мимо Поташова. С таким делом он еще ни разу не сталкивался. Директор «Сельхозснаба» красноречиво доказал, что, оказывается, кое-кто может безнаказанно обворовывать государство. Не сообщи в ОБХСС анонимный автор, что коммунист Поташов отгрохал себе «дворец» в Солнечном Бору, никто бы и не заинтересовался этим делом. Сумей Антон Антонович доказать, что стройматериалы им приобретены законным путем, с него, как говорится, взятки гладки. Ничего не скажешь, умный мужик! Уж если бы он хотел присвоить себе эту дачу, наверняка сумел бы загодя подстраховаться официальными бумажками, а он этого не сделал. Абросимов вспомнил, что однажды управляющий районной «Сельхозтехники» напрямую говорил ему, мол, если надумаете строить себе дачу, то сейчас самое время: участки хорошие, со стройматериалами нет проблем, рабочей силы хватает… Жена тоже толковала, что неплохо бы иметь собственную дачу, дескать, разве мы хуже других?.. Построили дачи некоторые работники райисполкома, руководители районных организаций. Директор мясокомбината отгрохал чуть ли не трехэтажный дворец! Дмитрий Андреевич не разделял этого строительного зуда у районных руководителей, так же как претили ему разговоры о модной мебели, гарнитурах. Все это казалось мелким, никчемным. И зачем ему дача, если в отпуск можно поехать в Андреевку и там отдохнуть в отцовском доме? Да и у других знакомых были в деревнях родственники. Не по душе Абросимову были эти дачные настроения, и откуда вдруг у людей появились эти частнособственнические инстинкты, страсть к накопительству? Все тащат и тащат в дом, а теперь еще и на дачу…

Столько лет прошло после окончания войны! Жизнь налаживается, люди хотят большего, чем имеют. Вот и пошла мода на дачи, красивую мебель, ковры, хрусталь… Не это тревожит Дмитрия Андреевича, а другое: как бы мелкое, повседневное не заслонило перед глазами людей те огромные задачи, которые предстоит еще совершить, чтобы жизнь на земле стала мирной, гармоничной, чтобы духовное начало преобладало над мелким, личным…

— И другие так же, как ты, могут? — спросил Абросимов.