Вильям Козлов - Когда боги глухи

Потом он стал рассказывать, как хорошо зарабатывают в ФРГ журналисты. Удачные репортажи экранизируются на телевидении, а там марок не жалеют…

— Конкуренция — великое дело! — заявил он.

— Может, кто работает на магнатов — и купается в роскоши, — заметил Казаков. — А левые, прогрессивные журналисты преследуются. Против них даже возбуждаются уголовные дела.

— А вообще, немцы относятся к нам, русским, неплохо, — продолжал Найденов. — Ты знаешь…

Он назвал несколько фамилий уехавших из СССР литераторов и музыкантов.

— Живут как боги, все у них есть, книжки переводятся на все европейские языки, и платят валютой, не то что в СССР… Один купил личный вертолет, у другого — обалденная яхта! Собирается совершить кругосветное путешествие с очаровательными девочками…

— Подонки это, — сказал Казаков.

— Теперь ездят по всему миру, покупают дворцы, личные самолеты…

— Зачем ты мне все это говоришь? — в упор посмотрел на него Казаков. — Уж как-нибудь я поездил по миру и знаю, как живут перебежчики и подавшиеся на Запад диссиденты. Чужие они для всех! Никому не нужны, и рано или поздно почти каждый плохо кончает. Ты мне так расписываешь прелести заграничной жизни, что приходит на ум: не собираешься ли и ты здесь остаться?

— Ты что, сдурел! — Найденов сделал вид, что обиделся. — У меня там жена, дочь… выпьем за нашу Родину!

И снова в его голосе Казаков уловил фальшивые нотки. И еще он заметил, что тот хотя и пьет как лошадь, а не заметно, чтобы сильно опьянел: светлые глаза чистые, движения расчетливые, может быть, лишь несколько замедленная реакция. Вадим Федорович решил больше не пить, а когда Игорь Иванович лез чокаться, пригубливал рюмку и снова ставил на стол. Это не понравилось хозяину. Он разлил водку по рюмкам и недовольно заметил:

— Не по-русски, Вадик, пьешь: надо пить до дна. Может, позвонить девочкам? — сменил тему Найденов. — Я тут кое с кем познакомился. Да ты не бойся, у меня тут тихо.

— Я не боюсь, но твои девочки меня совсем не интересуют.

— Тут все делается просто, — рассмеялся Найденов. — Снял трубку, позвонил — и через полчаса красотки здесь!

— Хорошо ты устроился! — сказал Вадим Федорович. — А как же дочь Жанна, жена?

— Они далеко…

В прихожей раздался мелодичный звонок.

— Мои коллеги пожаловали, — поднялся со стула Найденов.

Вернулся он… с Куртом Ваннефельдом, и вид у хозяина был обескураженный. Только сейчас Вадим Федорович вспомнил, что совсем забыл про встречу с журналистом в гостинице, он взглянул на часы: без пятнадцати десять!

— Встретил знакомого, сто лет не виделись, — еще не сообразив, каким образом очутился здесь Курт, стал объяснять Казаков.

— Внизу ждет такси, — сказал Курт. — Ты забыл: мы приглашены к вашему консулу.

— Консулу? — удивился Вадим Федорович.

Он ничего не понимал: какой еще консул? Никто его никуда не приглашал… Он хотел сказать об этом Ваннефельду, но, встретив его красноречивый взгляд, промолчал. Происходило что-то непонятное: Курт в квартире Найденова… С какой стати? Как он сюда попал?..

Он хотел спросить об этом у приятеля, но тот подмигнул ему и кивнул на дверь: мол, надо поскорее отсюда сматываться!

Игорь Иванович подошел с двумя рюмками.

— На посошок, Вадим, — предложил он. Он с трудом выжал из себя кривую улыбку.

Рюмку перехватил Курт и молча выплеснул содержимое на пол.

— За это ведь можно и по морде… — зло округлил глаза Найденов и поставил свою рюмку на тумбочку.

Но Курт уже отворил дверь и почти силком вытолкнул Вадима Федоровича из квартиры.

В парадной они столкнулись с двумя девушками с ярко накрашенными губами и подведенными голубым глазами. Обе белокурые, высокие, у одной роскошный бюст и чувственные губы. В машине Курт сказал:

— Твой знакомый — плохой человек. Я знаю его, он из радиостанции, которая ушатами льет помои на вашу страну. А до этого он был в Штатах, наверняка связан с ЦРУ.

— Как ты нашел меня? — спросил Казаков.

— Я увидел, как ты садился с ним в такси… Ну а адрес узнать, сам понимаешь, это уже дело техники.

— Спасибо, Курт, — помолчав, сказал Вадим Федорович.

Только сейчас он понял, от какой страшной опасности избавил его западногерманский журналист. Как ловко Найденов прикинулся своим, советским, с международной выставки! Прямо-таки соловьем заливался, вспоминал про жену, дочь, Андреевку… Но ведь и тогда, за столом, у Вадима Федоровича мелькнула мысль, что в его поведении было что-то настораживающее…