Вильям Козлов - Приходи в воскресенье

Эти ватманы Любомудрова меня всерьез заинтересовали. Любомудров предлагал вместо типовых железобетонных деталей изготовлять самые разнообразные детали, из которых можно собирать непохожие друг на друга дома. Он убедительно доказывал, что все это можно сделать в пределах отпущенной нам сметы. Необходимо лишь отлить новые формы для заливки бетона, а это не столь уж сложное дело, если учесть, что формы свариваются на нашем заводе. Дома Любомудрова выгодно отличались от серых типовых коробок, которые мы пекли как блины.

Как инженер-строитель я был восхищен хитроумным проектом Любомудрова, но как директор завода понимал, что этот проект почти невозможно в ближайшие годы провести в жизнь. Завод наш только что вступил в строй. Вся продукция, которую мы выпускаем, утверждена министерством, и нам никто не позволит изменять государственные стандарты. И потом, строители, которые имеют на руках типовые проекты жилых и служебных зданий, просто не примут от нас нетиповые детали. Ни министерство, ни заказчики не позволят нам произвольно изменять утвержденные проекты зданий. И кроме всего прочего, завод мгновенно собьется с ритма, снизится производительность труда: изготовление новых деталей потребует от рабочих определенного навыка. Короче говоря, только что с таким трудом налаженное производство начнет давать перебои, спотыкаться…

Я так увлекся проектами Любомудрова, что не заметил, как пришел главный инженер Архипов. Наверное, он некоторое время стоял за моей спиной и тоже смотрел на чертежи, потому что первые его слова были такие:

— Талантливый парень этот Ростислав, но…

— Но проект его, вы хотите сказать, для нас неосуществим? — спросил я.

Архипов уклонился от прямого ответа. Улыбнувшись, он сказал:

— Мне нравится его идея.

— Мне тоже, — признался я.

— И тем но менее вы положите проект под сукно.

— Я возьму его в Москву и покажу в министерстве, — сказал я.

— Там его тоже положат под сукно, — усмехнулся Архипов. — Наша задача не экспериментировать, а выпускать готовую продукцию, которую от нас ждут.

— И все-таки я верю, что придет такое время…

— Любомудров не будет ждать, — перебил Архипов, схватив мою мысль на лету. — Я полагаю, что он и остался на заводе лишь потому, что рассчитывал внедрить свой проект в жизнь, хотя я ему и говорил, что это пустая затея.

— Вы только посмотрите, какие он спроектировал дома? — кивнул я на разложенные ватманы. — И ведь не такая уж большая ломка типового проекта. На один дом — пять-шесть новых оригинальных форм, а какая разница? Разве можно сравнить вот этот изящный удобный дом с типовой плоской коробкой, которую мы выпускаем?

— Я знаком со всей документацией, — сказал Архипов. — И будь я на вашем месте…

— Рискнули бы? — быстро взглянул я на него.

— Нет, не рискнул бы, — твердо сказал Архипов. — Сейчас — это было бы безумием. Нас никто бы не понял.

— А потом? Ну, через год или два?

Архипов отошел от стола, как бы подчеркивая, что с этим покончено, взглянул в окно и снова повернулся ко мне. Лицо его тронула смущенная улыбка.

— Максим Константинович, сегодня у нас небольшое семейное торжество… Если у вас вечер не занят, мы с женой просим к нам…

— Спасибо, но вы не ответили на мой вопрос.

Архипов пригладил узкие светлые усики, посмотрел на меня спокойными серыми глазами.

— Хорошо, я вам отвечу. Мое мнение — перестройку технологического процесса лучше всего начинать сейчас, пока завод не набрал полной мощности, но мы-то с вами понимаем, что это невозможно. И никто нам не разрешит! А потом… потом будет гораздо труднее… Легче ведь заткнуть в плотине дыру, пока она маленькая, а когда прорвет — уже не остановишь поток…

— Сейчас, когда есть такая возможность, нельзя ничего изменять, иначе нам головы снимут, а потом даже и такой возможности не будет? — подытожил я.

— К сожалению, не мы с вами разрабатываем перспективные планы развития народного хозяйства.

— И плохо, что не мы! На месте-то виднее, что делать. Я за то, чтобы директору завода дали полную свободу в решении вот таких вопросов. — Я и сам почувствовал, что мои слова прозвучали излишне горячо и резко. На лице Архипова промелькнула и тут же исчезла неуловимая улыбка. Я не понял, сочувствует он мне или, наоборот, в душе смеется над моей мальчишеской горячностью.

Он так ничего и не ответил, лишь пожал плечами, дескать подобные проблемы бесполезно обсуждать.