Вильям Козлов - Приходи в воскресенье

— Я все понял, Максим Константинович, но я не министерство. В министерстве еще есть Котовы и Башины… Чего улыбаешься? Думаешь, я их не знаю? Они готовы четвертовать тебя… Еще и на меня министру пожалуются… Не снял с работы!..

— Правда, что у тебя нет такой власти? — спросил я.

— Если очень хочешь, могу и снять, — усмехнулся он. — Только ведь тогда тебе крышка, верно?

— Верно, — согласился я. — Мне еще бы продержаться один месяц…

— Это я тебе не обещаю, — сказал он.

— И все-таки я верю, что завод перейдет им производство новой продукции!

— И не обидно тебе будет, если это случится при другом директоре?

— Обидно, — сказал я. — Придется утешаться известной эпитафией: тебя нет, но дело твое живет.

— Поселок твой мне понравился. И идея неплохая, но несвоевременно ты взялся ее осуществлять! Ты что, директорам на этом заводе десять лет? Может быть, у тебя большой опыт, авторитет? Да ты без году неделя директором, а уже выкинул такую штуку, что у нас только руками разводят… Правильно, что утвержденные министерством типовые стандартные дома не ахти какие. Твои гораздо лучше. И это здорово, что ты построил поселки рядом. Очень зримо! Но как ты не понимаешь, что переход завода на новую продукцию может разрешить только министерство. И то не вдруг. Если все директора заводов начнут…

— Это я уже слышал, — заметил я. — От Котова и Башина.

— Тебя можно понять, но простить такое самоуправство нельзя. И тут Башин и Котов правы: тебя нужно снимать с работы…

— А вдруг тебе влетит от министра, что не снял меня?

— Это не твоя забота, — огрызнулся Дроздов и испытующе посмотрел на меня. — Ты знаешь, я никак не могу от одной идиотской мысли отделаться… — Он сделал паузу. — Мои коллеги в одну дуду дудят, что ты и Любомудров…

Я видел, что ему трудно будет произнести эти слова, и решил помочь:

— Никакой личной корысти тут нет. Ни с моей стороны, ни со стороны Любомудрова. Больше того, он и половины не получил за свои проекты того, что ему полагается. Я уж не говорю о том, что и он, и я работаем в две-три смены. Разумеется, без сверхурочных. Нас даже бросили любимые женщины… Честное слово! Говорил же тебе, на рыбалку некогда выбраться…

— Котов что-то в бухгалтерии раскопал… Неправильное расходование государственных средств.

— Ты же видел, мы выстроили новый цех, изготовили новые формы, а ведь министерство на это и копейки не отпустило. Кстати, имей в виду, главбух тут ни при чем: я всеми правдами и неправдами выколачивал из нее деньги.

— Ты говоришь — рассчитывал, что тебя поймут, — продолжал Дроздов. — А тебя ни в министерстве не поняли, ни на заводе. Я уж не говорю про местные власти. Куприянов прямо сказал, что твое назначение на этот завод — грубая ошибка… Мне даже показалось… у него на тебя зуб.

— Такой он человек, — сказал я. — Он и сразу был против моего назначения: хотел поставить директором своего, местного человека, а ему прислали варяга…

— Он так и заявил, что на этот раз директора они сами подберут. Им на месте тут виднее, а уж за свои кадры они отвечают головой. И будет новый директор делать то, что ему прикажут, а твой экспериментальный цех закроют; приспособления, арматура и сварные формы будут ржаветь на свалке… А твое имя на каждом собрании будет предаваться анафеме…

— Кошмарную ты картину нарисовал, — сказал я.

— А ты думал, тебе памятник поставят? За то, что государственный план сорвал и выбросил на ветер казенные денежки?

— Ведь ты так не думаешь.

— Я тут ничего не решаю, — вздохнул он. — И замминистра на тебя зол. Выдвинул, говорит, на свою голову… Не оправдал ты его надежд… А ведь какие у тебя были перспективы! Через три-четыре года получил бы завод не этому чета, а возможно, и в министерство взяли бы. Замминистра возлагал на тебя большие надежды.

— Да, тут я дал маху…

Дроздов удивленно взглянул на меня, потом чуть приметно усмехнулся:

— Ты, я смотрю, не очень-то сильно и расстраиваешься?

— Хоть убей, не чувствую я себя виноватым, — сказал я.

— Мне кажется, ты не совсем отчетливо представляешь, что тебя ожидает! Если ты сумеешь вывернуться, а в этом я очень сомневаюсь, на твоей карьере, по кранной мере в нашей системе, будет поставлен крест…

— Меня это мало волнует, — ответил я. — Мне хотелось, чтобы завод выпускал высококачественную продукцию, хорошие, красивые, удобные дома. И если бы мне не помешали, я этого бы добился. Вот была моя главная задача. Признаться, о своей карьере я совсем не думал.