Вильям Козлов - Андреевский кавалер

— Что ж, значит, Архип Алексеевич продался немцам, — проговорил Кузнецов. — А ты выступи в концерте, Семен. На пару с братом.

— Шутите?

— Да нет, я серьезно, — сказал Кузнецов.

Один за другим, низко пригибаясь в дверях, уходили из бани. Иван Васильевич задержал Семена.

— Придется учиться науке лицедейства, — сказал он. — Раз Ленька советует идти работать на базу, значит, верит, что ты в душе с ними… Возьми себя, Семен Яковлевич, в руки, не ссорься с братом.

— А чего же я тогда упирался, как бык? — возразил Семен. — Ленька мне и в полицаи предлагал, и начальником станции.

— Скажи, что присматривался, мол, прочно ли немцы осели в России, не побегут ли назад. А теперь наконец понял, что Советской власти капут. Думаю, что будет звучать вполне правдоподобно.

— Есть одно «но»… — замялся Семен. — Жена, Варя. Люто ненавидит их… И вдруг я… Может, сказать ей?

Иван Васильевич крепко взял его за плечо, развернул к себе, будто вонзил в его глаза свои сузившиеся черные зрачки:

— Никогда и ни при каких обстоятельствах никому ни слова: о твоей связи с нами никто не должен знать. Даже Варвара.

— Ох, уйдет от меня жена, — вздохнул Семен.

— Ладно, мы с Дмитрием что-нибудь придумаем, — успокоил его Кузнецов. — А пока — могила. Вот насчет своего хорошего отношения к немцам распространяйся сколько угодно. И помни, сейчас нет для нас человека в Андреевке ценнее, чем ты.

Они крепко пожали друг другу руки, и Семен скоро растворился в темноте. К Кузнецову неслышно подошел лейтенант Василий Семенюк. Он и впрямь был небольшого роста и в белом сумраке походил на подростка.

— Разрешите, товарищ капитан, ликвидировать эту гниду — Бергера? — поеживаясь, сказал Семенюк. — Я ему приготовил гранатку в окно, а?

— В Андреевке пока не должно быть совершено ни одной диверсии, — сухо ответил Кузнецов. — Зарубите это себе на носу, лейтенант!

Уже не первый раз Семенюк вызывался на опасные операции, видно, парень боевой, рвется действовать. Ивану Васильевичу хотелось испытать Василия на деле, но все не было подходящего случая. Пока он назначил его своим помощником по разведке. Партизанский отряд был создан. Начальником штаба стал старший лейтенант Григорий Егоров. Дмитрий Абросимов был заместителем и политруком. Землянки вырыли в глухом Мамаевском бору, который примыкал к топкому болоту. Группы по пять — восемь человек каждый день выходили на разведку в окрестные деревни, иногда углубляясь на двадцать — тридцать километров. Возвращались не с пустыми руками: приносили муку, сало, соленые грибы, лопаты, топоры, керосин в бидонах. Многие сменили рваное обмундирование на тужурки, телогрейки, суконные полупальто — крестьяне, чем могли, делились с партизанами. Всем был отдан строгий приказ командира — Кузнецова: не вступать ни в какие стычки с фашистами. Впрочем, в этой глухой местности их было мало, в основном они держались поближе к большакам и железнодорожным станциям. В дальних деревнях, в которые немцы наезжали изредка, еще можно было разжиться кое-чем из продуктов. На колхозных полях осталось много картошки, и специальный продотряд до снегопада запас картошку на всю зиму. Группа, которой руководил Семенюк, однажды привела в лагерь худую одичавшую корову.

Сначала хотели ее зарезать, потом решили оставить, глядишь, молоко будет, только нужно ее как следует подкормить. Нашлись энтузиасты и накосили на болоте травы, позже обнаружили неподалеку одонок. Сначала буренку привязывали к колу, а потом стали пускать пастись на полянах, где сквозь полегшую траву еще пробивалась зелень.

— Партизанский отряд называется, а на семьдесят человек четыре автомата, — чуть слышно бубнил в спину Семенюк, когда они пробирались огородами к бору. — Шарахнули бы по этому Бергеру. А без оружия мы ничто. Полевая бригада по заготовке картошки. И я никакой не начальник разведки, а обыкновенный бригадир.

— Без картошки тоже в лесу не проживешь… — улыбнулся Кузнецов. — Ладно, есть одна идея, лейтенант, возьми десять человек и отправляйся на отдаленную станцию, ну, скажем, в Семино, это километров шестьдесят отсюда. Там тоже пилят лес для Германии. Постарайся раздобыть оружие и боеприпасы. Четыре автомата и свой личный парабеллум — все отдаю вам.

— Есть, товарищ капитан! — обрадованно рявкнул Семенюк и в то же мгновение кувырком полетел на хрупкий мох.

— Ты что же это орешь, — шепотом обругал его Кузнецов. — А еще разведчик!

— Товарищ капитан, научите меня вашим приемам, — ничуть не обидевшись, прошептал Семенюк.