Аласдер Грей - 1982, Жанин

Я прошелся по нескольким женским магазинам, испытывая при этом не меньший ужас и стыд, чем при посещении магазинов порнографической литературы. Хотел купить ей юбку из плотного материала со сквозным разрезом на кнопках, но они в тот год вышли из моды. В конце концов мне удалось отыскать магазин-ателье, в котором шили кожаную одежду на заказ, и у хозяина нашелся образец белой замшевой мини-юбки, который был лучше, чем все, виденное мною ранее, вдобавок он идеально подходил Зонтаг по размеру. Она слышит, как при каждом ее шаге на юбке расстегивается пара кнопок. «Какой сексуальный звук», – говорит чей-то голос, гадко хихикая. Я прожил эти мгновенья. Зонтаг стала для меня Жанин, за что я ей очень признателен. Вместе мы однажды разыграли очень милую сценку изнасилования. Я не причинил ей никакой боли, я вообще не причиняю боль людям, но. Мне нравится быть одновременно жестоким и ответственным за что-то. И потом, когда я лежал, совершенно опустошенный, она сказала: «Хочу тебя предупредить: не особо увлекайся этими своими фантазиями, они могут слишком скоро мне наскучить».

Честная женщина. А хотелось бы, чтобы она была больше похожа на проститутку. Готов сколько угодно заплатить Зонтаг, чтобы снова ощутить эту иллюзию АБСОЛЮТНОЙ ВЛАСТИ, которую мне никогда, никогда, никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет дать реальная жизнь. Короче, Зонтаг превратилась для меня в Жанин, но отказалась стать Роскошной.

Она отказалась стать для меня Роскошной, чьи мысли заняты только Максом. «Макс положил чемодан в мою машину, – думает она, – Макс подбросил мне все эти вещи, Макс все спланировал, Макс знает про Чарли»; от этих мыслей Роскошная впадает в состояние оцепенелого изумления и с трудом понимает, что ей там говорит голос Большой Мамочки:

– Они называют меня Мамочкой, потому что я так славно умею позаботиться о своих девочках.

Она крепко, но ласково сжимает рукой плечо Роскошной и ведет ее по выстланному коричневым ковровым покрытием коридору. В другой руке она несет чемодан. Она говорит:

– Неужели ты не рада, что тебе удалось наконец уйти от этих мужчин? Мне очень не понравилось, как они все тебя разглядывали, Жанин.

– Меня зовут Терри! – отвечает Роскошная сквозь сжатые зубы.

– Говори, говори так, – Большая Мамочка хихикает. – Это очень сексуально. Тебе идет.

– Ты ошибаешься по поводу лесбиянок, – возразила Зонтаг, когда я пересказал ей этот кусок, – мы вовсе не такие уж грубые и жестокие.

Ты сказала «мы», Зонтаг?

– Да. Больше половины моих сексуальных партнеров были женщинами. Все это не так возбуждает, как с представителями противоположного пола, но с женщинами гораздо удобнее. Впрочем, я слишком много ем и сплю, общаясь с ними, и от этого быстро толстею.

Замолчи, Зонтаг, я требую, чтобы толстая жестокая лесбиянка прикинулась полицейской и втолкнула эту туго затянутую в джинсы, туго затянутую в белую блузку роскошную сучку в комнату, и закрыла за ней дверь, и опустила ключ в бездонный карман своей холщовой юбки. Нельзя ли мне немного расстегнуть эту юбку? Да, конечно, как тебе будет угодно, пусть она будет расстегнута, так чтобы видна была внутренняя поверхность бедер, когда она стоит, широко расставив ноги, однако стараясь не слишком возбуждаться.

Комната. На модерновом гладком полу, размеченном желтыми линиями, лежат матрацы и диванные подушки. Длинный ряд зеркал на стене удваивает видимое пространство. У двери письменный стол с двумя телефонами.

– Это наш учебный плац, – говорит Большая Мамочка, подходит к столу и кладет на него чемодан. – Ты встанешь, подровняв носки по этой желтой линии, рядом с тобой встанет парочка наших крошек, а потом мы пригласим свидетеля, который скажет нам, плохая ты девочка или нет, но мы почти уверены, что плохая.

– Позвольте мне поговорить с адвокатом. Я имею право на адвоката, – говорит Роскошная без особой уверенности в голосе.

– На данном этапе всяким мелким воришкам вроде тебя адвокаты не нужны, – отвечает Большая Мамочка и открывает чемодан.

– Я вам не мелкий воришка! – кричит Роскошная, но Мамочка достает из чемодана замшевую мини-юбку, смотрит на нее, восхищенно качая головой, и говорит:

– Вот это да. Не будь ты воришкой, у тебя не было бы таких профессиональных принадлежностей.

Так, а слово «принадлежность» – американское? Хотя какая разница, не останавливайся, ведь Роскошная заявляет, стараясь не сорваться на истерику:

– Это не мое! Это мой муж Макс подбросил мне. Это он!