Феликс Кулаков - Как я охранял Третьяковку

– Фил, а ты это… с бабой живешь, или как?

Я опешил.

– Милый ты мой, – говорю, – какая связь?!

– Ну, – отвечает, – интересно же…

Он рассказывал та-а-акие истории, что даже я, признанный авторитет в этом вопросе невольно крякал от изумления!

Однажды, например, он поведал, что третьего дня потерпел кораблекрушение, проезжая на автобусе по родным Химкам-Ховрино. То ли автобус заехал в огромную лужу, то ли пришел цунами с водохранилища, то ли яростный тропический ливень обрушился на беззаботно катающегося в автобусе Диму – этого так никто и не понял. Нет, он не врал. Он даже, кажется, сам верил в свои видения.

Что уж говорить, если прозвище этому Слюсаренко придумал Сережа Рогаткин – человек тоже далеко не оксфордского типа. Сережа как-то в обед задумчиво посмотрел на Диму и сказал:

– Какой-то ты прямо Ящур , блин!

Прошу заметить, что эти люди допускались до охраны сокровищницы русского искусства.

А еще была такая щемящая, надрывная история.

Ранней весной неведомые мне слюсаренкины друганы собрались идти за МКАД в туристический поход. Уже само по себе это было странным намерением, учитывая погодные условия, метровый снежный покров, минус пятнадцать по ночам, и вообще «несезон» для загородных пикников. Но это только на первый взгляд. Кое-кто из туристов со слов Ящура нырял рыбкой с унитаза в ванну полную воды, пил жидкость для протирки магнитофонных головок, колол головой кирпичи, и совершал прочие несуразные перформансы. Так что на этом впечатляющем фоне смелая вылазка в шатурское редколесье хотя и являлась примером критического идиотизма, однако, все-таки укладывалась в известные рамки. От такой веселой компашки можно было ожидать и гораздо более экстравагантных поступков. Понимаете, к друзьям Слюсаренки нельзя подходить с позиций традиционных общечеловеческих ценностей и формальной логики. Судя по всему, это были исключительно самобытные, креативные и богатые духом человеки.

Диму, впрочем, в предстоящей экспедиции особенно привлекало следующее обстоятельство. Оказалось, что верные друзья нашли ему некую женщину, согласившуюся разделить с ним тяготы ночевок в подмосковных сугробах. Что уж это была за женщина такая и где ей подобных разыскивают – ума не приложу! Даже мысленно я был не в состоянии представить себе это существо. Нет, правда… Я пытался, я предпринимал попытку за попыткой, но всякий раз воображение мое было вынужденно расписываться в собственном бессилии. Виделось мне по преимуществу что-то неясное, бесформенное, но неизменно страшное.

Известие о намечающихся бивуачных утехах сотрудника Слюсаренко взбудоражило коллектив. Это была вполне себе полноценная информационная бомба в масштабах «Куранта»! Та часть смены, которая находилась в более-менее здравом уме и твердой памяти погрузилась в жаркие дебаты по этому поводу.

Одни, холодные бишь пессимисты, находились в полной уверенности, что Ящур опять что-то наплел, или в крайнем случае это у него было такое красочное видение после употребления стеклоочистителя. Мол, женская душа она, конечно, загадка и потемки, но не до такой же степени, чтобы ночью лезть в палатку к Слюсаренке! Они (холодные пессимисты) при всем к нему уважении отказываются признавать сие правдоподобным.

Да и вообще, говорят, хорошо бы Ящурку на всякий случай стерилизовать, чтобы исключить в будущем подобные ему курьезы мироздания. А то еще натворит дел своей бойкой пипиской! Лучше, говорят, никакого прироста населения, чем такой прирост. Тут холодные пессимисты, справедливости ради, немного перегибали.

Здоровые же оптимисты, напротив, требовали, скрипя сердцем, признать в Ящуре такого же человека, как и любой из нас. А коли так, то и пресловутая женщина теоретически (теоретически!) вполне может существовать – утверждали они.

Полемические страсти накалялись. Дело дошло до того, что целая делегация сотрудников приперлась к Диме на пост с суровым требованием предъявить в натуре объект дискуссии. То есть ту самую прекрасную незнакомку.

Слюсаренко попытался было юлить и отпираться, и превратить все в шутку. Тогда ему пригрозили вторым (и вероятно уже последним) в его карьере лобовым столкновением с грузовым автомобилем КАМАЗ, если только очная ставка не состоится в самое ближайшее время. Тут он скис и поник живописной мордой. Ящерица честно признался, что пока не имел чести быть представленным своей суженой. Фракция холодных пессимистов набрала на этом факте некоторое количество вистов, но дело не прояснилось окончательно.