Феликс Кулаков - Как я охранял Третьяковку

– Ну и когда можно его забирать? – полностью удовлетворенный ответом, Горобец ковал железо пока оно горячо (вдруг я передумаю в последний момент и оставлю диван себе).

– Да хоть завтра, Вова, – немного поразмыслив, разрешил я.

Горобчишка просиял:

– Так я тогда сгоняю на «восьмерку», договорюсь с Рахманиным насчет «Газели»!

– Какой газели? – спросил было я, да потом сообразил. – Не, Вов… Я вот чё-та думаю, не влезет он в «Газель». Я думаю тут «ЗИЛ» нужен.

– Влезет, уж поверь! – с мрачной убежденностью буркнул Горобец и скрылся за дверью. Даже пакет с едой забыл, бедный торопыжка.

«Ну, блин! Оставил Горби без обеда» – подумал я сразу после того, как немного посмеялся. Что ты будешь делать, неловко как-то получилось… Рахманин с грузовиком, розовые мечты застелить мой выдуманный диван кружевной простынкой – все это уже немного выдавалось за определенные рамки, идея незаметно отделилась от автора и стала жить своею обособленной жизнью. Надо было как-то плавно выходить из ситуации.

И вот тут-то мимо меня прошел Кремер.

Немного про Роберта Кремера. Кто он такой и откуда взялся, доподлинно было неизвестно. Обстоятельства, при которых человек с такой фамилией попал в «Курант» также оставались туманными. Кремер был наш Железная маска, Дама под вуалью и Эрцгерцог в политической эмиграции. Единственный факт его биографии, не вызывавший серьезных сомнений заключался в том, что, несмотря на молодость, Робби был закаленным ветераном ЗАО ЧОП и верным птенцом гнезда Побегаловского. Он, между прочим, служил еще в «Арктике» – дико роскошном отеле на «Дмитровской» где перекантовывались временно сошедшие на берег моряки и полярники, и куда меня безуспешно пытался законопатить шайтан Упорный.

«Арктика»… В этом звуке ого-го, ребята, как много слилось для уха любого курантовца со стажем! Соленый ветер дальних странствий, танец «яблочко», драные тельняшки, пароход «Челюскин» в ледовом плену, прокуренный боцман с наколкой во всю грудь «низабуду брату Альберту, каторый пагиб за адин баба», и белые медведи на заднем плане доедают механика Сердюка.

Полярники они ведь народ прямой, по-детски непосредственный, разгульный. Разговаривать с ними о смысле жизни, или о том чтобы ихние шлюхи выметались из номеров не позднее 23:00 – это нужен особый стальной стержень внутри. У Кремера он (стержень) был.

Откуда, правда, этих полярников в таком количестве набрать на Северо-Западе Москвы? – перенаправим этот резонный вопрос в высшие инстанции. Набирали ведь как-то. Не знаю уж, по вокзалам, что ли собирали эту моряцкую голытьбу… Впрочем, не в том сейчас состоит наша печаль.

Кремерский лепший кореш Горобец толковал, что согласно народному преданию наш Робби есть внук немецкого танкового подполковника, попавшего в русский плен под Балатоном, во время отчаянной и безнаждежной обороны Венгрии. Несмотря на довольно высокое звание, был он неприлично молод – в конце войны пожилых офицеров среднего звена у немцев почти уже не осталось. Подполковник прожил в СССР недлинную, но затейливую жизнь. Он чуть не умер от тифа в лагере. Он строил МГУ и район Курьяново. Затем работал в Радиокомитете – вещал на зону оккупации союзников, уговаривал беглых восточных немцев срочно возвращаться в строящийся социализм. Немцы, не будь дураки, бежали от таких уговоров еще пуще. В дальнейшем кремерский дедуля затусовался на какой-то оборонный завод, где консультировал по вопросам тракторной подвески и трансмиссии. И даже якобы непродолжительное время преподавал в Академии бронетанковых войск.

Но затем вдруг переехал в Казахстан. Целина нуждалась в освоении и кремерском гранфатере. Чего-то он там, похоже, все-таки напортачил в академиях. Следы его затерялись в угольной шахте где-то под Карагандой, однако перед этим панцервафер успел-таки провернуть небольшой и победоносный блицкриг с делегаткой Межрайонного слета стахановцев. Делегатке в Казахстан переезжать не было нужды, так как она там жила уже несколько лет. Как и прочих немцев Поволжья ее сопроводили на сии благодатные земли еще в 42-ом году. Степной воздух, понимаете ли, чрезвычайно полезен для всякого немца, а в Казахстане его, как сами понимаете, хоть отбавляй. Там-то впоследствии и появился на свет папа Кремера, а в конце концов и сам Кремер. Что в каком-то смысле логично, не спорьте. Немцы размножаются так же, как и прочие граждане.

Размышляя на досуге о Роберте Кремере, лично я пришел к заключению, что вся эта история вполне могла быть правдой. Советская действительность славилась своей удивительной, сказочной непредсказуемостью и богатым разнообразием подобных сюжетов. Все постоянно куда-то переезжали, что-то строили и без устали насыщали легкие здоровым воздухом. То таежным, то степным, то исключительно целебным дальневосточно-колымским.