— Да ладно, — махнул рукой Тощинский, — нечего придуриваться! Меня вся страна знает.
— А я не знаю.
— Ну перестань, перестань, — даже поморщился Тощинский от такой явной лжи. — Меня по телевизору каждый день показывают.
— Я телевизор лет двадцать не смотрю, — сказала женщина.
— И газеты не читаете?
— Не читаю.
— И фамилию мою не слышали?
— Нет.
Бог знает, в самом ли деле Анна Антоновна ничего не слышала о Тощинском, фамилию которого, действительно, не знали только грудные младенцы, или ей хотелось таким образом защитить свое достоинство, факт остается фактом — она не признавалась.
— Объясните ей! — приказал Тощинский помощникам и охранникам.
Те, как умели, объяснили.
— Очень приятно, — сказала Анна Антоновна. — А документы можно посмотреть?
Тощинский выпучил глаза и побагровел. Врач, присутствовавший в свите, лихорадочно вспоминал, какие лекарства имеются в его походной аптечке. Но Тощинский справился с приступом остолбенения, вырвал из кармана красную книжечку, раскрыл, сунул в глаза Анне Антоновне.
— На! Пропуск в рай — и то меньше значит! Мне по статусу положено отдельное купе, поняла?
— Так идите и займите любое, — хладнокровно ответила Анна Антоновна. — А мой билет на это место в этом купе, и я никуда не уйду.
Тут как раз подошел Галкин и, понаблюдав немного, благоразумно удалился. И рассказал Маше и Людмиле, что какая-то странная женщина не хочет уходить со своего места, да к тому же не узнает Тощинского.
— Стас! — завопил Тощинский, обращаясь к шкафообразному мужчине, который мог пройти в дверь только боком. — Выкинь ее отсюда! Выведи и расстреляй! Живо!
— Женщина, пойдемте, — сказал Стас почти мягко и протянул Анне Антоновне руку.
Но та, миниатюрная, быстро влезла с ногами на диван, забилась в угол и закричала:
— Безобразие! Нападение на человека! Я защищаться буду!
И она выхватила из сумочки маникюрные ножницы.
Стас застыл. Он был человеком женатым и знал, что рассерженная женщина с ножничками в руках страшнее террориста с автоматом. В того, по крайней мере, можно сразу же выстрелить, а в женщину стрелять не с руки. Тощинскому хорошо, у него депутатская неприкосновенность, а Стаса и посадить могут за превышение необходимой обороны.
— Между прочим, — раздался вдруг из соседнего купе стариковский, но громкий и ясный голос человека, привыкшего к публичным выступлением, — я готов быть свидетелем по делу об угрозе и нападении. Как адвокат и правозащитник обещаю большие неприятности!
— Это кто там еще? — поразился Тощинский.
— Да так, — ответил второй охранник, закрывая дверь в купе правозащитника.
Тощинский, человек смекалистый, понял, что легче сделать все чужими руками. Лучше служебными — чтобы был вид законности.
— Проводница! — закричал он. — Быстро сюда, у вас бардак тут!
Пришла Людмила. Маша следовала за нею, а за Машей шел и Галкин, правда, почти не видный из-за ее крупной фигуры.
— Здравствуйте, — официально сказала Людмила. — В чем дело?
— Найдите ей место! — приказал Тощинский. — Ваша железная дорога виновата, вы и разбирайтесь!
— Пассажир должен занимать место в соответствии с тем, которое указано в билете, — сказала Людмила. — Если место по какой-то причине не устраивает, проводник может по желанию пассажира предоставить ему другое при наличии свободных.
— Вот и предоставь — ей! — сказал Тощинский, снимая пиджак, уверенный, что дело уже решено.
— Желаете другое место? — спросила Людмила Анну Антоновну.
— Нет!
— Да что ты ее спрашиваешь, предоставь и все!
— Не имею права.
— Так. Последний день работаешь! — тут же пригрозил Тощинский Людмиле.
— Ничего подобного, — улыбнулась она. — Вы мне не начальство, я вас вообще не знаю.
— И эта туда же! Врать не надо, не надо врать! — взбеленился Тощинский. — Ну, одна может меня не знать, может, она в погребе жила, а ты-то! Ты в поездах ездишь, у вас тут радио, газеты!
— Ну и что? Я действительно вас не знаю.
— Тощинский я, дура! — заорал Виктор Эмильевич.
— Публичное оскорбление и хулиганство, статья первая, пункт «б»! — донеслось из-за стенки: правозащитник обладал не только звучным голосом, но и тонким слухом.
— Молчи! Идиоты какие-то! Устроили тут!
Тощинский раскричался не на шутку. Людмила почувствовала в это время щипок в талию, повернулась. Маша с удивленными глазами прошептала:
— Ты чего? В самом деле же нажалуется. Не уволят, ясно, но неприятности будут. И зачем ты говоришь, что его не знаешь?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу