Алексей Слаповский - У нас убивают по вторникам

— А я просил?

Соломахов, прекратив диалог, обращается к студии:

— Итак, перед нами мама и ее сын, который хочет ее убить. Какие будут мнения?

Микрофон берет женщина с острым лицом и сердитыми глазами:

— Я как детский и подростковый психолог, кстати, моя новая книга уже в продаже, должна сказать, что мы отно­симся к детям, как к своей собственности! И вот вам резуль­тат. Мальчик не столько виноват, сколько несчастен.

Ее перебивает растрепанная и красная дама:

— Какая она ни есть, а она мать, и он должен материной воли слушаться! Это что же будет, если каждую мать будут убивать? Я вот сама мать и как мать скажу, что любая мать скажет то же самое: мать — это святое!

Ей аплодируют, атмосфера накаляется, но тут, конечно, рекламная пауза.

Зрители у телевизора смотрят увлекательные сюжеты про майонезы и стиральные порошки, а Соломахов сидит в углу, изможденный: это его четвертая запись за сегодняш­ний день. Тем временем редактор программы через гром­коговоритель обращается к публике, призывая ее аплодиро­вать и выступать активнее.

— Не бойтесь прямой полемики! Если кто-то захочет по­дойти ближе друг к другу, не стесняйтесь, у нас это приветст­вуется!

Пауза кончилась.

— Продолжаем! — объявляет редактор.

Соломахов, только что казавшийся тряпичной куклой, вздернулся, словно его потянул за нитки невидимый кукло­вод. Усталости как ни бывало, он свеж, бодр, активен, он весь в сути проблемы.

— Итак, вторая история: перед нами Курбан Шешбешевич Аскариди, бизнесмен. Скажите, Курбан, кто и за что хо­чет вас убить?

— Вот он хочет убить, — настороженный кавказец ука­зывает на вольготно рассевшегося в кресле человека с ши­рокими плечами и объемистым горделивым животом.

— За что? — удивляется Соломахов.

— Я овощ продаю, фрукт. Он подходит: дай денег. Я — за что? Ни за что, хочу. Я говорю: нет, не могу. Он говорит: тогда убью тебя. Откуда я могу ему денег дать? Налоговой дай, сан-пидстансыи дай, милисыи дай, спесслужбам дай. Вас много, Курбан один. А мне еще за транспорт платить, грузчик пла­тить, склад платить.

Ведущий перебивает:

— Понятно, понятно! Послушаем теперь человека по кличке Бодя. Член охотнорядской преступной группировки, находится в федеральном розыске. Спасибо, Бодя, что на­шли время прийти к нам!

Публика тоже благодарит Бодю аплодисментами.

— Так за что вы берете деньги у Курбана и за что хотите его убить? — интересуется ведущий.

— Не вопрос, — откликается Бодя. — У него деньги есть, у нас нет. А нам надо. Общак держать, пахану новый «мерсе­дес» купить, да мало ли. Мы люди или нет? А он уперся, как баран. Да еще скрывается, гад. Хорошо хоть, что сюда при­шел. Я тебе говорил, глаза вырву? — Бодя встает и вразвал­ку подходит к Курбану. — Я тебе говорил, башку снесу?

Хороший момент для рекламной паузы — и она насту­пает.

Что там было в студии, зрители не видят, они после ре­кламы обнаруживают только результат: в студии теперь нет ни Курбана, ни Боди, только красное пятно на кресле и лужа крови на полу.

Приходит черед Быстрова. Соломахов гонит, предвкушая конец съемки:

— Итак, последняя наша история — история Вадима Михайловича Быстрова. Скажите, Вадим Михайлович, как вы относитесь к тому, что вас хотят убить?

Быстров сидел не просто так. Он думал. Он чувствовал себя не просто человеком, выставленным здесь для удовлет­ворения праздного любопытства, он понимал, что обязан выглядеть более ответственно и разумно — как представи­тель власти, как уважающий себя мужчина. Как интелли­гент, в конце концов!

И он говорит:

— Тут все обвиняли. За что, почему. А я считаю, надо начать с себя. Потому что.

— Спасибо, время нашей передачи истекло! — объявля­ет ведущий. — Верный вывод сделал Вадим Михайлович: когда вас кто-то будет убивать, надо не кричать «караул» и не бежать в милицию, как делают некоторые излишне впечатлительные люди, надо сначала задать себе вопрос: а правильно ли я живу? Может, меня убивают за дело? И, возможно, тогда человек сам поставит запятую после первого слова в изречении, которое стало темой нашей передачи.

На табло, где большие буквы УБИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛО­ВАТЬ, появляется запятая после слова «убить».

— Берегите себя, желаю всем здоровья и счастья, до сви­дания! Первый независимый канал продолжает свои про­граммы, не переключайтесь!

В ведомстве Пробышева идет обсуждение мероприятия. Среди гладких и хорошо одетых сотрудников сидит нарочи­тый тип в тренировочном костюме, со шрамом на щеке, не­бритый.