— Учитывая… деликатную сущность этого дела, — сказал он, — я счел необходимым лично передать вам это сообщение…
Он достал носовой платок из рукава и вытер лоб. Этот сукин сын старался приберегать эффект до самого конца — наверное, единственное, чему он научился по ходу своей полицейской карьеры.
— Как вы уже заметили, мы сумели найти ваши вещи…
Новая пауза, но на сей раз исполненная строгости. Наверное, он держал улыбку в другом рукаве.
— Хорошо, ну и что из этого?
— Мы обнаружили в ваших вещах десять килограммов гашиша.
Стефани пожала плечами.
— Охотно верю. Вы их обнаружили, потому что сами же туда и положили. Полицейские всегда так делают. Старый трюк.
— О нет, мисс Хедрикс, мы тут ни при чем. Да и вы тоже…
Теперь она уже ничего не понимала.
— Нам отлично известно, кто положил гашиш в ваш багаж. Господин Массимо дель Кампо нам все рассказал. В его собственном багаже было пятнадцать килограммов гашиша, и он признался, что в аэропорту подсунул два пакета и в ваш.
Стефани молчала. Тут нечего было сказать. Массимо пришел к ней и попросил, чтобы она спрятала наркотики в своих вещах, она это прекрасно помнила. Что же, это объясняло многое. Теперь она знала, почему Массимо с таким рвением поддерживал официальную версию «аварии».
— Новый закон предусматривает длительное тюремное заключение за хранение гашиша, — сказал господин Дараин. — Но, полагаю, можно будет закрыть глаза на это нарушение закона, если господин дель Кампо подтвердит свои свидетельские показания в вашу пользу. После того, что вы пережили… В данный момент это дело с доброжелательностью изучается компетентными органами…
Стефани процедила сквозь зубы:
— Это называется шантажом и запугиванием. Вы сейчас пытаетесь заключить со мной сделку. Я забываю то, что видела — а вы отпускаете меня из страны, не приговаривая к тюремному сроку. Можете вы мне сказать, что помешает мне заговорить, как только я вернусь в Соединенные Штаты?
Она прервала свою речь.
— Или, может, вы намереваетесь оставить меня здесь… насовсем?
Тут господин Дараин кланяется, выражает надежду на то, что эти «неприятности» скоро закончатся, добавляет, что он находится в полном распоряжении Стефани, и удаляется слегка враскачку, элегантно зажав трость подмышкой. Со спины он был похож на прямоходящего слизняка с гипертрофированными бедрами.
Она спустилась в бар и застала там Массимо в компании зеленоватого Бакири. Массимо как раз показывал своему новому другу кадры из фильма «Сильнее Геракла», где он играл гладиатора.
— Я получил Оскара за эту роль. Итальянского Оскара в Бордигере. [55] Город в Италии в провинции Маурицио (Лигурия).
— У нас никогда не показывают хороших фильмов, — пожаловался господин Бакири.
Стефани взяла со стола бокал с гранатовым соком и вылила его содержимое на новый костюм Массимо. Ошарашенный итальянец уставился на нее.
— Жалкий подонок, — заявила она ему. — Спасибо за то, что засунул гашиш в мой чемодан.
— Не сердись… Я сделал глупость. В моем багаже больше не было места… Я больше никогда так не буду.
— Вот это уж точно. Ты больше никогда так не будешь, и по вполне понятной причине. Если ты вообразил, что они выпустят нас отсюда живыми, чтобы мы могли рассказывать кому попало нашу занятную историю, то ты еще больший идиот, чем тебя считают…
Господин Бакири смотрел на свои ногти, притворяясь, будто ничего не слышит.
Массимо стал белее своего костюма.
— Не умирай прямо сейчас, дорогой, — сказала ему она. — Подожди. У тебя, вероятно, еще есть денька два, чтобы пожить. Постарайся воспользоваться этим.
Она пошла к себе в номер. Перед самой дверью ее сердце забилось так быстро, что она развернулась, прижалась к двери спиной и безумным взглядом обвела коридор.
Ничего, никого. Коридор был пуст. А между тем чувство опасности оставалось, оно росло и превращалось в крик, визг самолетных винтов наполнял ей голову, а пол качался и уходил из-под ног… У нее над головой с сумасшедшей скоростью вращались лопасти вентиляторов, директор гостиницы неподвижно стоял перед их столиком, протягивая Бобо билет на рейс смерти… Мир опрокидывался на одно крыло, потом на другое, выпрямлялся, как будто летчик агонизировал за штурвалом…
Она так и стояла, прижавшись к двери, и изо всех сил старалась держать глаза открытыми, пытаясь отогнать страшного зверя тревоги.
Ничего страшного. Ничего страшного, Стеф. Рецидив болезни… Отныне такое будет случаться время от времени. Приступы бреда. Мало-помалу это пройдет. Ты все же перенесла тяжелейший шок. Ты сходишь к врачу в Нью-Йорке.
Читать дальше