Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Контрастирует с ним по атмосфере рассказ Бесо Хведелидзе: дневниковое повествование о войне глазами героя — русского журналиста, берущее за душу описанием самых жестоких реалий. Своей космополитичностью рассказ как бы показывает бессмысленность войны вне зависимости от национальных признаков. Трогательность рассказу придаёт мысленный разговор героя с мамой, подарившей ему на двадцать шестой день рождения чёрный блокнот «для хранения секретов, которые ты мне никогда не откроешь», по её словам. Однако, даже находясь далеко, герой рассказывает своей маме обо всём, считая, что никто его не поймёт лучше. Спутником героя в дни тяжёлых испытаний становится не только блокнот, но и отвратительный мышиный привкус во рту, проходящий через рассказ красной нитью.

В рубрике «Публицистика и очерки» Александр Тарасов в социологическом аспекте исследует проблемы возникновения футбольных беспорядков, а в разделе «Там, где» Александра Добрянская рассказывает о выставке «Андрей Белый. Объединённый архив» в Государственном музее А. С. Пушкина. Раздел «Литературная критика» представлен рецензиями Марии Ремизовой на книги Германа Садулаева, Олега Зайончковского, Андрея Иванова и Мариам Петросян. Валерий Хаит размышляет о юморе как значительной составляющей современной словесности и культуры, Розмари Титце рассказывает о своём новом переводе «Анны Карениной» на немецкий язык. Также в журнале опубликованы рецензии Веры Калмыковой на книгу Ольги Сульчинской «Апрельский ангел» (М.: Арт-Хаус-Медиа, 2010) и Марии Михайловой — на книгу переписки Вячеслава Иванова и Лидии Зиновьевой-Аннибал. Рубрику «Книжный агент» ведёт Екатерина Босина, а в «Литчасти» почему-то помещена театральная (?) рецензия на спектакль «Екатерина Ивановна» по Леониду Андрееву.

Если журнал «Октябрь», по словам всё той же Ирины Барметовой, «не собирается выстраиваться в линейку и рассчитываться на первый-второй», то «Нева», кажется, угождает (в хорошем смысле) читательским ожиданиям, публикуя не столько хорошую поэзию, сколько те стихи, которые хотят видеть читатели: на грани серьёзной и массовой поэзии. В открывающей № 1 подборке Дениса Бука — задорные, оптимистичные (по контрасту с фамилией) стихи, не выходящие за грань сатиры, социального фельетона или зарисовки: ирония сочетается в них с «возвышенными порывами». Несмотря на лёгкость восприятия, не оставляет ощущение несовершенства стихов — и оно касается не столько технической стороны, сколько жанровой разбросанности, неопределённости. Так, в подборке можно найти и нечто наподобие социальных зарисовок из уличной жизни, и «альбомное» стихотворение памяти Есенина, и воззвание к Всевышнему, которое в сочетании с иронией, присущей стилю автора, выглядит наряду с пафосом несколько эмоционально наигранным.

Самая «питерская» подборка — и стилистически, и географически — у Родиона Вереска, родившегося в Саранске, но детство и юность которого «неразрывно связаны с Ленинградом-Петербургом». «Породив урбанизм, Питер, похоже, сам довёл его до абсурда: пустых улиц, абсолютного одиночества среди призраков», — писал Сергей Арутюнов в обсуждении литературы Северной Пальмиры («Литературная учёба», № 6). Холодноватые, интонационно вялые стихи Вереска символизируют разобщённость мира — и внешнего, и внутреннего — выраженную через парцеллированные конструкции. Отчётливее всего человеческое одиночество явлено в стихотворении «Аладдин», где строфа композиционно делится на «желаемое» и констатацию печально-очевидного. Невозможность найти утешение в мире реальном вынуждает героя на самоидентификацию с литературными образами: