Ник Хорнби - Как стать добрым

Отчасти я была даже довольна этим, принимая данность как испытание. Ведь впереди нас ждали долгие годы совместной семейной жизни, и предстояло проверить, готовы ли мы к ней. Выбирая профессию врача, я могла предвидеть, что чем-то похожим придется заниматься и в семейной жизни. Так что мне предстояло испытать себя: смогу ли я видеть ежедневно перед собой мужчину в подобном состоянии и все же испытывать к нему наутро уважение? Я блестяще выдержала испытания. Дэвид не услышал от меня ни слова упрека или жалобы. Причем унизительное положение Дэвида, в котором он пребывал все это время, никак не повлияло на наши дальнейшие отношения. Короче, я проявила себя с лучшей стороны, человеком, способным к зрелым чувствам.

Но, как теперь выяснилось, я жестоко ошибалась. Это было не испытание. Какая женщина бросит своего ухажера гнить в загаженной постели, в незнакомом отеле, в чужой стране? Испытание пришло позже. И я не выдержала его.

Уэнди и Эд, та самая пара, которая проживала в доме под номером 19, заявились к нам с утра пораньше уже на следующий день. Они приняли к себе мальчика по имени Робби, который, как они сами утверждали, им очень понравился. Они весь вечер провели вместе, расспрашивая Робби о его делах, о том, как он вступил на этот злосчастный путь, и легли спать с чувством выполненного долга. Они были уверены, что поступили правильно, взяв к себе мальчугана. Однако утром выяснилось, что Робби исчез. Вместе с ним пропали видеокамера, семьдесят фунтов наличными и браслет, оставленный Уэнди возле раковины, когда она мыла посуду. ГудНьюс слушал этот душераздирающий рассказ с нарастающим возбуждением, которое сразу поразило меня: я-то по наивности считала, что он спишет это на «боевые потери», на неминуемые побочные результаты эксперимента, признает недостаток опыта в подобного рода делах по устраиванию приютов на дому — словом, начнет говорить на тему, где мы могли как-то продолжить разговор, подхватить его и развить, а уж после прийти к печальным, но неизбежным для него выводам. Тем более риск в любом деле неизбежен, но все равно это послужит великой пользе — и тому подобное. Однако, оказалось, ГудНьюса взволновало вовсе не воровство, а наша буржуазная логика.

— Нет, так нельзя, — сказал он. — Мы сразу перескакиваем к выводам. А мы не должны этого делать. Следует сначала поразмыслить, а не перескакивать с одного на другое.

— Что вы хотите сказать? — искренне опешил Эд. Он, как и я, блуждал в потемках, не понимая логики ГудНьюса.

— Разве не понятно? Мы во всем видим лишь прямое следствие. Но из одного никак не следует другое. Ладно, Робби ушел. Ладно, вещи исчезли. Но это еще ничего не значит. Одно и другое не обязательно взаимосвязано: Робби и пропавшие вещи.

— Само собой, — заметила я. — Уверена, что Робби и вещи в настоящий момент находятся в разных местах. Видеокамера уже стоит где-нибудь в комиссионке на Холлоуэй-роуд, а Робби — в винном магазине.

Дэвид наградил меня взором, в котором я прочитала тяжелый упрек. Ага, я — предательница, я приняла не ту сторону. А подумал ли он о том, что после случившегося Уэнди и Эд могли вовсе с ним не церемониться? Но вместо этого они пришли поделиться горем: они были озадачены, оскорблены в лучших чувствах. А теперь их еще критикуют в недостатке логики и сообразительности.

— ГудНьюс прав, — вмешался Дэвид, и по его нудному голосу я уже догадалась, на чьей стороне он выступит. — Мы не должны стричь всех детей под одну гребенку. Необходим индивидуальный подход. Ведь именно оттого они и попали в такое положение.

В кухню забрел зевающий Обезьяна в обносках Дэвида.

— Ты знаком с Робби? — спросила я его. — С этим пареньком, которого подселили к Эду и Уэнди?

— Ага, — сказал Обезьяна. — Сучка вороватая. Пардон за выражение.

— Откуда ты знаешь?

— Откуда я могу знать, что он сучка вороватая? Да оттуда — он тырит все что ни попадя.

Неверно оценив атмосферу происходящего, он от души рассмеялся над собственной шуткой.

— Он обокрал нас и сбежал, — сказал Эд.

— Ну еще бы — это на него похоже. Ясно, что этим бы и кончилось.

Последовало перечисление пропавшего.

— Вот сучок. Ладно. — Обезьяна исчез.

Мы угостили пострадавших чашкой чая. Дэвид, сжав голову руками, печально смотрел в пол.

— Наш план был построен на известной степени риска. И мы не можем перекладывать с себя ответственность. Сами подумайте.

На месте Эда и Уэнди я бы не знала, как отнестись к последней фразе «Сами подумайте». Им-то как раз говорили накануне, что все продумано и дети надежные. Они полагались на его слова.