Чума в Бедрограде

А теперь кровавая твирь. Она не вирус, она трава, поэтому и рисовать надо не кружево, а просто облако компонентов. Много кружочков и одна звёздочка.

Не академично, зато сразу видно, что объединяет две болезни и одну траву.

Сыворотка, вызывающая аллергию на твирь, реагирует с каким-то её компонентом. То есть, если на схеме — перечёркивает какой-то конкретный кружочек. Дальше понятно: поддерживаем в организме нужное соотношение сыворотки и твири (с сывороткой понятно, а вот твирь каким путём лучше внедрять?), получаем аллергическую реакцию уже не на конкретный компонент, а на все сразу. С аллергиями такое сплошь и рядом. Перечёркивание всех кружочков и звёздочки за компанию, выработка в организме антигена, множащего антитела.

Антитела, борющиеся со степной чумой! С неизлечимой, неизученной, неуловимой степной чумой!

Ну и заодно с нашей бедроградской-водяной (отличная двойная фамилия получилась).

Попельдопель протянул свои каракули Диме:

— Как-то так?

— Угу, — кивнул тот. — У вас рука художника.

— П-постойте, — вмешался Шухер. — Я, к-кажется, слышал нечто п-п-подобное. Семьдесят шестой г-год, последняя вспышка степной чумы. Т-тогда было много шума в-вокруг иммунной сыворотки Смирнова-Задунайского… к-который п-п-посмертно награждён за гражданское мужество. П-п-потом её вроде п-признали т-тупиковой ветвью.

Или не захотели делиться результатами доведения сыворотки до ума. Попельдопель в которой раз поразился гражданской наивности Шухера.

Шухер тем временем очень внимательно разглядывал бирюзовые подтяжки покойника Димы, с которым он при жизни знаком не был, но вот газетные портреты времён гражданского мужества, да и над медфаке один висит — всё-таки героически погибший автор сыворотки когда-то был студентом БГУ… ой.

— Шухер, милый, — ласково позвал покойник Гуанако, резко перестав прикидываться мебелью. — Память — неприятная штука, да ещё и малоизученная. Вечно подводит, подкидывает ложные ассоциации, путает карты, выдаёт желаемое за действительное, достраивает недостающие детали… Пойди разбери, где кончается память и начинается воображение. Ты как медик, хоть и не того профиля, должен бы это понимать. Я бы тебе от всей души советовал это понимать, — Гуанако задумчиво и лирично повертел в руках свой выразительный тесак, недавно превративший карандаш в подобие зубочистки. — Буйство воображения случается. От недосыпа, от перегрузок на работе, да мало ли от чего. А в оживших покойников знаешь кто верит? Сплошь малые народы с их сохранившимися кровавыми культами и ещё психи. Точно говорю, — и вдруг облизнул нож, подмигнув Шухеру.

Попельдопель к моменту демонстративного облизывания как раз успел осознать, что, наверное, совершил ошибку или даже служебное преступление, чем леший не шутит — без согласования с гэбней показал Шухеру покойников. С другой стороны, покойники сами пришли, сами принесли весть о чуме, а какой у них официальный статус и что они вообще во всей этой политике делают, непонятно. Может, поговорят-поговорят, а на следующее утро истают, будто и не было никаких покойников.

— Так вот, лекарство, — как ни в чем не бывало продолжил Дима. — Допустим, берём мы какого-нибудь человека, вкалываем ему сыворотку для аллергии, набиваем поплотнее твирью и прячем в шкаф. Через два-три дня мы из этого шкафа можем извлечь пять литров основы для лекарства. Хотя все пять литров, наверное, брать не стоит. Наверное, от этого может случиться что-нибудь не очень хорошее. Поскольку ситуация драматическая, давайте брать, например, семьсот миллилитров… так, это считать сложно, давайте брать литр.

Считать в любом случае сложно, сейчас всё равно промажет мимо точного числа, вздохнул Попельдопель. Правильно считать такие цифры большинство студентов только к госу обучаются. Но допустим.

— В Бедрограде сколько? — около полутора миллионов жителей. Допустим, заразились все — потому что, знаете, мы так удачливы. Одному больному нужно вкалывать не меньше пятнадцати кубиков лекарства. Всего, соответственно, нужно… 0,015 л умножить на 1 500 000… — Дима завис, в муках сдвинул брови и все-таки сосчитал. — 22 500 литров. Значит, чтобы вылечить весь город, нам нужно двадцать две с половиной тысячи добровольцев, — Попельдопель на это чуть не заржал, но, посмотрев на Димину обалдевшую рожу, сдержался. — Знаете, я тут подумал — а давайте плюнем на программу-максимум, будем верить в удачу и исходить из того, что есть. Не заразят же они на самом деле весь город.