Чума в Бедрограде

Символизм. Нет, хуже: символ Университета — очки с простыми стёклами (пункт в конспекте, параграф в учебнике, мысленно выделить и подчеркнуть).

Очки с простыми стёклами

Делать вид, что видишь меньше, чем на самом деле. Потихоньку привыкать щуриться для полноты образа. Щуриться, придвигаться поближе, не фокусировать взгляд, а в результате и правда стать подслеповатым, убедить себя, что не можешь верно рассмотреть что бы то ни было без очков.

Максим много лет наблюдал, как это происходило с Габриэлем в прямом смысле.

Сейчас Максим понял, что в переносном смысле это происходило и со всем Университетом.

С самим Максимом — тоже.

Потому что есть вещи, которые удобнее (спокойнее, приятнее) не замечать. Очки с простыми стёклами в таких вопросах отлично помогают. Как символ.

А ещё они помогают в вопросах маскировки. Это тоже заслуга Габриэля — простое, как его стёкла, открытие: человек в очках выглядит одновременно серьёзнее и беспомощней, чем он есть на самом деле.

Более университетским выглядит человек в очках.

— Чё как башкой ударенный сидишь? Думаешь, что л’? — проявил что-то вроде дружелюбия портовый таксист, тавр Муля Педаль, и Максима перекосило.

Муля Педаль — человек Святотатыча, курьер с таксистскими правами и хорошим знанием Бедрограда. Последние пару лет Святотатыч именно его отправлял в Университет, когда возникали совместные дела.

Последние пару лет Муля Педаль обращался к Максиму на вы.

Это было правильно и совершенно естественно — сообразно возрасту, социальному статусу, уровню доступа. Настолько естественно, что Максим ни разу в жизни и не задумывался, как обращается к нему Муля Педаль.

Только сегодня задумался.

По контрасту.

Обращение на вы и на ты

Элемент коммуникативного кода, маркирующий некоторые существенные параметры.

Например, со студентами — только на вы, всегда на вы, в обе стороны на вы. Демонстрация уважения (к взрослым, сознательным людям, имеющим право на собственное мнение) и черта, которую переступать немыслимо.

С Габриэлем (когда-то — Евгеньевичем) было как раз немыслимо.

Когда-то Максим писал у него диплом и восхищался украдкой, ни на что не надеясь, а потому ни о чем и не помышляя. Когда же Максим писал у него кандидатскую, Габриэль иногда вдруг обращался к нему на ты. Это пугало и щекотало самолюбие, но сам Максим ещё долго не мог позволить себе ответное обращение. Потому что позволить должен был Габриэль. Позволяет, выбирает — всегда Габриэль, тут не может быть иных вариантов.

Первое «ты» было позволено Максиму в жуткое время. Университетская гэбня появилась совсем недавно, гэбня Бедроградская устроила свою показательную акцию с отправлением первого попавшегося под руку истфаковского студента на Колошму, а потом подумала, что этого мало — и Габриэль вдруг пропал.

Пропал, хотя казалось, что его беды уже позади — за расшифровки ведь только что наказали Диму, который вызвался сам, поперёк воли Университетской гэбни. Хотя нет — поперёк воли Максима: до полного состава гэбни даже слух дойти не успел, как Дима уже решил всё в одиночку. Его, вернувшегося после нескольких дней допросов, прятали на частной квартире, пока не настанет бюрократическая ясность по поводу того, которая из гэбен на самом деле имеет право применять санкции к университетскому человеку. Прошение, посланное в Бюро Патентов, — дело небыстрое.

А пока небыстрые дела делались, на частную квартиру с правомочным обыском явилась Бедроградская гэбня. Вышло так, что Максим буквально нос к носу столкнулся на лестнице с Андреем и парой младших служащих. Андрей был совсем молод, в Бедроградской гэбне служил на тот момент всего ничего, и потому Максим не почуял опасности, когда тот дружелюбно предложил не устраивать-таки обыск, а переговорить с глазу на глаз прямо там — обсудить как голова гэбни с головой гэбни варианты решения вопроса.

Андрей вежливо и доходчиво объяснял не видящему подвоха Максиму, что за те самые расшифровки на руках у гражданских лиц Бюро Патентов по голове гладить не станет. Что Бедроградская гэбня хотела бы повременить с санкциями, пока Университет подтверждает свои права, но в этом конкретном деле не может — слишком опасно, слишком скандально. Что действовать надо сейчас.

Действовать означало «отправить виновных в добыче и хранении информации неположенного уровня доступа на Колошму».

Виновных означало «Диму и Габриэля».