Чума в Бедрограде

— Уходишь — уходи. Твои монологи смешны.

Максим дёрнулся, и глаза его побелели — не то от злости, не то от боли, не то просто шутит шутки тусклая коридорная лампочка.

— И самое страшное — тебе это правда нравится. Это издевательство, — помедлил ещё один, последний раз. — Иногда я думаю, что всем было бы лучше, если тебя в моей жизни просто не было.

И ушёл — аккуратно, не хлопая дверью; и (Габриэль Евгеньевич, как ни кружилась голова, видел через окно) свернул с Поплеевской на Малый Скопнический дворами.

События пятого дня призваны наглядно продемонстрировать, как разрешение одних вопросов всенепременно ведёт к постановке других.

Кафедральное революционное чучело выступает в роли Мальвина.

Погода неприятная, дождливая.

Бедроградская гэбня, Андрей

Наутро солнца в Бедрограде не случилось.

Давешний прогноз, который Андрей слушал ещё в Столице — с ним обращались хорошо, даже оставили радио, — бессовестно соврал.

Все врут, но только прогнозу погоды за враньё ничего не будет.

Вчера фаланга зашёл в комнату, где три дня держали Андрея, дал диктору закончить с температурой и влажностью и проблеял:

— Видите, как хорошо, Андрей Эдмундович. Солнце, а то пока вас не было, в Бедрограде сплошные дожди. Привезёте завтра из Столицы нормальную погоду.

Андрей улыбнулся, не хотел улыбаться, но мимический рефлекс сработал быстрее головы. Люди любят, когда им улыбаются, им приятно, когда слушают — внимательно, отвечают — вежливо, переспрашивают — по делу. Андрею несложно делать людям приятно, даже если не очень-то и хочется.

На кокетливое «привезёте завтра» он почти не среагировал. Слишком много такого кокетства, обнадёживающего в первую секунду и бессмысленного на деле, выливалось на него с вечера субботы. Рецепторы, которыми душа — или мозг? — воспринимает ложную надежду, тоже притупляются.

В Бедрограде Андрея снова будут держать под замком. Солнце станет лезть в окно, высвечивать в спёртом воздухе однообразные потоки пыли, напоминать про детский страх — остаться запертым в отряде на много-много лет после выпуска. Для кого-то — нелепость, скучная байка, о которой дети шепчутся перед сном, байки бывают и изобретательней; а в одиннадцатом отряде города Бедрограда такое и правда случалось.

Когда его заканчивал Андрей, отрядом негласно заведовала Медицинская гэбня, внедряла экспериментальные программы, да и необязательно программы — наука ценнее воспитания детей. Лично у Андрея воспитание было более чем удачным: усиленная учебная нагрузка, постоянная помощь взрослым в их настоящих серьёзных делах — метафорически выражаясь, высокий уровень доступа к отрядской информации. Некоторым везло меньше, и это не ночные страшилки, а проверенные данные. Потом после одного вышедшего из-под контроля эксперимента медикам пришлось слегка, но поделиться-таки своей площадкой с Бедроградской гэбней — неправильно это, когда в городские учреждения нет хода городским властям.

Задолбали такие учреждения, но пальцем показывать не будем.

Везли Андрея под конвоем. Правда, в обычном поезде — десять часов, целая ночь и ещё чуть-чуть. Ему позволили быть в купе одному, но заперли вагон, выгнали взашей проводников, встали с автоматами у дверей. Автоматы надоели до смерти, как будто на одного безоружного человека нужно столько автоматов. Только чувство собственной значимости Андрею подкармливают — и вот зачем?

Все пейзажи от Столицы до Бедрограда железной дорогой выучены наизусть, лучше бы ехали по шоссе — так редко выпадает возможность не пользоваться поездом. Да и на шоссе, когда ведёшь, не получается просто пялиться по сторонам. А в поезде наоборот — только и можно, что пялиться, и столько раз уже пялился на эти леса, лески, подлески и лесочки, что надоело невыносимо.

Настолько невыносимо, что леший дёрнул Андрея выглянуть в коридор к автоматам.

Дула чернели на него со всей возможной серьёзностью, но Андрей смотрел поверх, с деланой опаской улыбался лицам. Этим людям незачем знать, что для него они — деревянненькие остолопы на поводке у фаланг, несамостоятельные исполнители, хоть и с четвёртым уровнем доступа. В Силовом Комитете есть и не-остолопы, там непростая иерархия внутри одного уровня, только в поезд охраной их вряд ли запихнут.