Чума в Бедрограде

— Да, но у меня нет второго уровня доступа и нет возможности его получить.

Ну уж нет. Брови было слишком трудно поверить в то, что второй уровень вообще может существовать не на словах, чтобы теперь отступаться.

— Константин Константьевич, я знаю ваши принципы и вполне их уважаю, но вы — наследник Революции. Ваш дед основал институт фаланг, сами сказали. Второй уровень — это очень высоко и, наверное, очень сложно, но если бы вы поступились немного…

— Вы снова делаете выводы исходя из неполного знания ситуации.

Ага, и ещё прямо наезжает. Прямо наезжает на Ройша .

Даже главной героине шпионского романа такое непозволительно.

— Запрос на получение второго уровня доступа можно подать всего единожды.

Про некоторых людей говорят, что они как аршин проглотили. Ройшу, с учётом его роста, явно пришлось глотать корабельную мачту. Из-за этого он всегда держал спину неестественно прямо.

Из-за этого ему было довольно неудобно спать на диване все те месяцы, что Бровь (для конспирации, только для конспирации!) жила в этой квартире.

Но спать с ней в одной комнате (какое там в одной постели) он сухо отказался. Это было обидно, но обидно не на Ройша, а на то, что ему никак не втолковать, что он бы Бровь ничуть не стеснил, что она только рада была бы; что недаром же у него в спальне так и стоят две кровати, это же явно знак!

Но нет, корчился на диване, и даже тактика «исчезать на ночные попойки» не помогла.

— То есть вы подали запрос и вам отказали?

— Нет. Я подал запрос, и его удовлетворили.

Бровь недоумённо уставилась на самодовольно зашевелившиеся ройшевские пальцы. Если он так не любит своего деда, почему всё равно складывает пальцы домиком? Или эта страсть столь пагубна, что от неё не спасают никакие принципы?

Но вопрос, конечно, не в этом.

Так у вас всё-таки есть второй уровень доступа?!

— Университетская гэбня была основана Хикеракли чуть меньше девяти лет назад, осенью 1874-го. Всего через полгода, весной 1875-го, начались конфликты с Бедроградской гэбней, вылившиеся в заключение одного из студентов, похищение представителя преподавательского состава и другие атаки на Университет. Тогда же стало известно, что Сергей Корнеевич Гуанако, преподаватель с кафедры истории науки и техники, расстрелян на Колошме за убийство одного из голов тамошней гэбни.

Страсти-то какие. Интересно, Гуанако ведёт реестр своих смертей?

— Через год, весной 1876-го некоторым лицам — в том числе мне — случайным образом стало известно, что обвинение в убийстве было ложным, а расстрел — фальсификацией, призванной окончательно закрыть вопрос так называемого «развала Колошмы». Поскольку изначальное обвинение, под предлогом которого Сергея Корнеевича посадили в колонию, также было сомнительным, возникло предположение, что его возможно реабилитировать. Примерно в то же время произошло очередное столкновение Бедроградской и Университетской гэбни; возникло подозрение, что один из голов первой неофициально добивается от считающегося расстрелянным Сергея Корнеевича содействия в тогдашнем противостоянии гэбен. Это стало окончательным и несомненным аргументом в пользу необходимости попытки реабилитации.

«Вот заинтересованные личности и решили его подбодрить, подарить подарочек в виде меня. В знак доброй воли, чтоб не свихнулся окончательно, а ещё — чтобы можно было в случае чего отобрать. Психологически повоздействовать».

Отобрать, сперва напихав твири в известные места. Ведь верно же, да?

Один, но свой, рядом, в уютном якобы загробном мире Колошмы — или все, но где-то там, в Бедрограде, в далёких политических конфликтах. Старо, и скучно, и всё равно страшно — и как же они продолжают жить и улыбаться-то? Ведь и в байку же не превратишь, наверное, это же всё кошмарные тайны леший знает каких уровней доступа (впрочем, не то чтобы Дима следовал этому мудрому завету).

Ройш же бесстрастно продолжал:

— Но реабилитация Сергея Корнеевича силами Университетской гэбни была невозможна: лица шестого уровня доступа попросту не имели законного права знать, что он жив. Мы не могли бы подать прошение, потому что не сумели бы объяснить, каким образом завладели лежащей в его основе информацией. Как вы понимаете, разрешить этот парадокс было достаточно просто, и я подал запрос на получение второго уровня.

Речь Ройша была длинной, ровной и аккуратной, как его пальцы или его же методички по истории древнего мира.