– Пэм, тебе предстоит большая работа. В новой жизни каждый день будет рабочим и тяжелым. И никаких отговорок! То, что тебе предстоит, можно описать так: ты выкапываешь из земли большое дерево и распутываешь сбившиеся, скрутившиеся в узлы корни, переплетенные какими-то темными подземными силами. Ты готова? Управишься?
– Да.
– Гамильтон. Все, хватит прикидываться дитем неразумным, по ошибке засунутым в уже стареющее тело. Нельзя больше избегать ответственности и серьезности взрослой жизни. Ты сможешь так жить? Ты готов? Управишься?
– Э-э… да.
– Венди, никаких отговорок, никаких уловок: ни наркотиков, ни снотворных, ни алкоголя, ни сверхзагруженности на работе. Никаких усилий, направленных на то, чтобы заставить время промелькнуть незаметно. Дорога предстоит долгая. Ты готова? Управишься?
– Я – да. А наш ребенок?
– Сама ты, может быть, не сумеешь изменить весь мир. Но это сделает наш ребенок. Он и Джейн. Вы станете их учителями, но и они будут учить вас.
– Лайнус, когда ты вернешься, мир не рухнет. Этого повода для внутреннего самолюбования у тебя больше не будет. Не засосет тебя больше и трясина совсем уж полной свободы. Готов ли ты измениться, присоединиться к тому, что будет Потом?
– Да.
– Меган, если потребуется, ты должна будешь отвергнуть и разрушить то, что осталось от истории, убить прошлое – если оно будет препятствовать поискам истины. Большая часть прошлого лишь мешает сделать то, что сделать необходимо: история неподъемным грузом давит на плечи. И при этом прошлое чаще всего оказывается бесполезным. Слишком много нового ждет на пути. Правила придется создавать на ходу. Готова ли ты – вместе с Джейн – измениться, присоединиться к тому, что будет Потом?
– Да.
– А ты, Ричард, готов ли ты к роли тайного агента? Тебе придется уничтожать информацию, перерезать провода, выдергивать звенья. Готов ли ты со всей серьезностью, профессионально заняться планомерным искоренением всего, что мешает задавать вопросы? Готов ли ты уйти в подполье, готов ли проникать в чужеродные системы? Для тебя не составляло труда рассматривать динозавров и ледниковый период как доисторические явления. Готов ли ты теперь рассматривать современность как пост-историческое явление?
– Готов.
Никто не обращает внимания на то, что я не говорю с Карен. Ричард обращается ко мне:
– Слушай, Джаред.
– Да, Ричард.
– А что, если мы не захотим возвращаться? Представь себе, что нас вполне устраивает существующее положение вещей. Вдруг мы возьмем, да и решим остаться здесь.
– Я все думал, когда же прозвучит этот вопрос. Вот вам ответ: если вы хотите остаться здесь и доживать так, как жили, пожалуйста. Но я просто прошу вас подумать об этом. Недолго, секунду-другую.
Через мгновение по их лицам становится ясно, что этот вариант их не слишком привлекает.
– Вот видите: вы сами сделали выбор, и с этим все понятно. Но мне кажется, что у тебя, Ричард, есть еще один вопрос…
– Да, Джаред, ты прав. А что будет, если мы, вернувшись в тот мир, перестанем задавать вопросы? Если мы вдруг прекратим искать, спрашивать?
Я гляжу на Карен. Все тоже оборачиваются и смотрят на нее.
– Карен, ты вспомнила? – спрашиваю я ее. – Ну, вспомнила же?
– Да.
– Что? – кричит Ричард. – О чем вы?
– Я все вспомнила. Ну конечно. Ума не приложу, как такое забыть можно. Ричард… Беб… Мне придется вернуться обратно… туда, в кому.
– Только не…
– Да, – говорит она. – Именно так. Я вынуждена, я должна.
– Что значит «вернуться обратно»? Ни за что! Ты останешься со мной, я тебя никуда не отпущу.
– Этот выбор делать не тебе. Понимаешь, Ричард, это мое решение. И если я не сделаю свой выбор – никто из вас не сможет вернуться ни туда, ни куда-либо еще. Вот что я тогда увидела. Тогда, в семьдесят девятом. Вот оно. Здесь. Я – это и есть ваш план «Б».
– Джаред, ты маньяк, ты психопат, да кто тебе дал право!…
– Ричард, старина, братишка, я бы и рад в психи податься, но увы – не получается. Я абсолютно нормальный. Карен тоже. Пойми, я ведь даже ничего не делаю . Выбор предоставляется вам, вам его и делать.
Ричард почти убит горем – совсем как тогда, в детстве, когда мы разбивались по командам и его никто не хотел брать к себе.
Он говорит:
– А что будет, если я и Карен… если мы все… если мы не примем эту сделку? Что тогда? А может, нам тут нравится и мы хотим остаться? Мы могли бы начать строить новое общество, вся планета была бы нашим ковчегом. Я об этом много думал. Да и все мы так или иначе задумывались над этим в течение прошедшего года. А что – Земля сейчас не рай, конечно, но ведь и не ад. Нечто среднее, как и раньше.
Читать дальше