Ольга Юнязова - Бой песочных часов

– Да! Но с чего вы взяли, что он еврей?

– Сожалею, что выдал вам его секгет! Не думал, что он скгывает это даже от собственной жены. Стыдно стыдиться своей национальности. А кто, кгоме нас, еще ему поможет?

Сначала я ему не поверила, но он достал фотографию, где мой муж стоит рядом с этим человеком, и оба в этих... национальных еврейских шапочках. Пока я таращила глаза на снимок, пытаясь найти на нем следы монтажа, гость вошел, поставил портфель возле порога, снял пальто и начищенные до блеска ботинки и прямиком пошел в комнату мужа. Я пошла следом за ним.

– А как его звали, вы не помните? – перебила ее Оксана.

– Да я и не знала. Он не представился.

– Жаль. И что было дальше?

– Он сел напротив инвалидного кресла, загородив мужу телевизор, и начал с ним разговаривать на еврейском языке. Я вышла, чтобы им не мешать.

– Вы знаете еврейский язык?

– Нет, конечно, – улыбнулась женщина. – Но я предположила, что это еврейский, так как это точно не был ни один из тех, что я могу определить на слух.

– Но ваш муж-то его узнал? И понял, что тот говорит?

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Он... э-э-э...

Она тяжело вздохнула и встала.

– Ладно. Пойдемте, я вам его покажу, чтобы долго не объяснять.

У порога она остановила Оксану:

– Подождите, я только прикрою его пледом.

Через секунду из комнаты вышел мальчик лет десяти, поздоровался и показал жестом, что можно войти. Оксана вошла.

В кресле сидел человек. Он не обратил никакого внимания на появление незнакомки. Взгляд его был прикован к телевизору, а в руке он держал пульт, хаотично переключая каналы.

– Вот все, что от него осталось, – сказала женщина. – Единственное, на что он реагирует – это на отключение телевизора.

Она нажала кнопку, и экран погас. Мужчина застонал, задергался, на лице его отразились страдание и испуг.

– Леня! – жена присела перед ним на корточки. – Леня, кушать будешь?

Он судорожно жал на кнопку «вкл» и хныкал как ребенок.

– А в туалет не хочешь?

Леня отрицательно замотал головой.

Женщина поднялась, нажала кнопку, и телевизор снова включился. Леня тут же расслабился, откинулся на спинку кресла и вернулся к созерцанию ритмично переключающихся каналов.

Оксана кивнула и вышла.

– И что было дальше? – спросила она, когда женщина тоже вернулась в гостиную.

– Лесик, беги к папе! – сказала та сыну, который снова занялся солдатиками.

– Ну вот! Иди туда, иди обратно! – возмутился ребенок, но встал и ушел.

– Как же он смотрит с ним телевизор? – удивилась Оксана. – Ведь там сплошное мелькание!

– Иногда он останавливается на чем-то. Если в комнате Лесик, то может надолго остановиться на мультиках или детской передаче. Когда вечером я ложусь в постель, то он находит какой-нибудь интересный фильм и не переключает, пока я его не досмотрю или не усну.

– Но ведь это говорит о том, что он... ну... не совсем сумасшедший.

– Врач говорит, что это какая-то форма аутизма. Хотя обычно аутизмом страдают с детства, а он был нормальным человеком. Даже можно сказать, гениальным.

– А что произошло? Если не секрет, конечно.

– Да чего уж теперь секретничать? – грустно улыбнулась хозяйка, поглядев на часы. – Чаю хотите?

– Нет, нет, лучше рассказывайте!

– Ну ладно, – вздохнула женщина.

Леня никогда не говорил о своей работе, да меня это и не интересовало. Он приносил хорошие деньги, меня и ребенка баловал. Даже в самые тяжелые перестроечные годы я знать не знала, что такое дефицит, что такое задержка зарплаты, проблемы с деньгами. Я жила как в раю и даже представить не могла, что все это может внезапно исчезнуть.

И вот однажды он пришел с работы возбужденным, глаза его как-то суматошно бегали, он даже не мог есть. Отодвинув тарелку, он сказал, что изобрел вечный двигатель. Я засмеялась, решив, что это шутка, но он начал убеждать меня, что он все перепроверил сто раз и убежден: двигатель будет работать без потребления топлива и внешних источников энергии. Я плохо учила физику в школе, но отлично помнила, что такого быть не может, а «изобретение вечного двигателя» в научном мире – синоним сумасшествия.

Рассказчица тяжело вздохнула.

– Тогда я не догадывалась, что именно это и случилось с моим мужем. Может быть, если бы я сразу отреагировала и обратилась к врачу, то мы смогли бы еще спасти его. Но я поддалась его эйфории, его фантазиям о неминуемой Нобелевской премии и об остановленных по всей планете за ненадобностью атомных и прочих электростанциях. Он что-то рисовал на бумаге и пытался объяснить мне принцип действия своего изобретения, а я делала вид, что понимаю что-то в этих формулах. «Это же так просто! – кричал он радостно. – Я не могу понять, как физики всего мира не видели этой гениальной простоты?!»