Ольга Юнязова - На острие свечи

Почти на ощупь она продвигается по чердаку, ориентируясь по едва заметным силуэтам забытых вещей, запинаясь обо что-то и вздрагивая от прикосновений живущих во мраке призраков. Кажется, всё это сон, но нет времени проверять. Надо срочно найти то, зачем пришла.

Наткнулась на стол. Археологи-пальцы растревожили древнюю пыль и ушиблись о твёрдый предмет. Что это? Холодные завитки литья, на венце восковой огарок. Подсвечник? Как кстати!

Вспыхнула спичка, фитиль затрещал и осветил клубы щекочущего ноздри воздуха. Закашлялась. Ожили и заплясали корявые тени, лениво качнулась гирлянда из паутин.

«Ну, где же?!» – шарила она слабым светом по захламлённым полкам. Заслезились глаза, зачесались запястья, запершило в горле. Всё! Пора уходить, иначе начнётся удушье.

Стараясь сдерживать кашель, чтобы не погасить свечу, она направилась к люку и вдруг в дальнем углу заметила то, что искала. «Успею!» – самонадеянно решила она и лишилась тех последних секунд, которые были нужны, чтобы выбраться.

Грудь сковало. Пальцы разжались, и подсвечник грохнулся на пол. Свет погас.

На секунду сознание прояснилось. Оксана поняла, что этот лязг создаёт соседка по камере, пытаясь достучаться до охранников.

– Клофелинщица ваша подохнет сейчас! Вот чего! – орала она, приправляя эмоции какими-то цыганскими ругательствами. – Задыхается она! Звоните в «скорую», придурки!

За решетчатой дверью появился молодой парнишка в милицейской форме.

– Хорош уже притворяться! – пытаясь изобразить строгость, пробасил он, но в голосе чувствовалось сомнение.

– Звони! Врачи разберутся, притворяется она или нет!

Так Оксана оказалась в общей палате в обычной городской больнице. Капельница уныло отмеряла секунды, а на соседних койках кряхтели и постанывали другие обитательницы этого мира.

За окном медленно светало. Вспомнилась сказка Марка Твена «Принц и нищий». Оксана зачитывалась ею в детстве, мечтая хоть на несколько дней попасть во дворец. Но вышло наоборот – принцесса оказалась в шкуре нищенки. А может быть, продолжается страшный сон?

Она внимательно оглядела палату. Нереальным казалось всё: трещины в штукатурке, заклеенные скотчем стёкла, и особенно… В груди похолодело от ужаса: «Нет, это не может быть наяву, они же давно вымерли!» Она присмотрелась: да, это самый настоящий таракан. Не спеша он передвигается по потолку, намереваясь через минуту оказаться прямо над её лицом. Где-то рядом с желудком сердце забило в набат, и если бы не игла в вене, то тело, бездумно повинуясь сигналу тревоги, выбежало бы из палаты. Но сейчас оставалось только лежать и смиренно погружаться в бессмысленный страх перед маленькой тёмной точкой.

Вспомнился детский сад, сказка про «тараканище».

– «Звери задрожали, в обморок упали», – делая «страшные» глаза, читала воспитательница.

Ксюша не понимала, чего испугались такие большие звери. Её больше занимал вопрос: как «волки от испуга скушали друг друга»? Даже если они начали есть с хвостов, то когда дойдут до желудков, то куда будут проглатывать? Это не укладывалось в голове, но она привыкла верить взрослым.

Из размышлений об этом парадоксе её вывел обречённый голос МариИванны: «Вот и стал таракан победителем, и лесов и полей повелителем. Покорилися звери усатому… А он между ними похаживает, золоченое брюхо поглаживает: «Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, я сегодня их за ужином скушаю!» Бедные, бедные звери! Воют, рыдают, ревут! Плачут они, убиваются, с малышами навеки прощаются».

Целый день потом Ксюша ходила под впечатлением. Её возмущало, что какая-то козявка чуть не съела маленьких медвежат, волчат и слонят. Её тревожил вопрос: а если бы воробей не прилетел, неужели звери всё-таки отдали бы своих малышей?

И в этой ситуации ей даже больше было жаль взрослых, чем детей.

К вечеру терзания достигли пика, но папа работал во вторую смену, поэтому пришлось задать этот мучительный вопрос маме:

– А вот если бы вам приказали отдать меня на съедение таракану, вы бы согласились? – чуть не плача, спросила Ксюша.

Мама оторвалась от плиты и удивлённо обернулась.

– Кто бы приказал? Какому таракану? – пожала она плечами. – Ты руки вымыла? Сейчас будем кушать.