P.S.
То, что происходило в Польше, мы называли контрреволюцией. И наводили тень на плетень.
Это была революция. Да, с поддержкой Запада, но главной движущей силой был народ. Поляки хотели жить по-своему.
Парадокс: военное положение, введенное для защиты социализма, привело к победе капитализма. Все по той же причине: этого хотел народ. Но сначала надо было упредить гражданскую войну.
Революцию просто ОТЛОЖИЛИ. Так шахматисты откладывают недоигранную партию.
Вскоре интернированных освободили, противники не взобрались на баррикады, а сели за “круглый стол”.
Так закончилась первая “бархатная” революция.
Потом они прошлись по Восточной Европе, упразднив лагерь социализма, а теперь шагают по бывшим союзным республикам.
Одна — с ликованием пронеслась по проспекту Руставели, другая отбушевала на Майдане Незалежности, третья отметилась погромами в Бишкеке.
Кто-то будет следующим. Если захочет народ...
А все началось с того, что летом 1980 года на Гданьской судоверфи уволили крановщицу Валентинович.
Или — еще раньше?
И самое последнее.
Прожитые в Польше годы были для меня счастливыми. Несмотря на то что в душе осталось чувство вины и стыда.
Отсюда — название этих записок.
* Прошу прощения (польск.).
Филановский Леонид Аронович родился в Москве в 1937 году. Выпускник МАИ. Это первая публикация поэта в толстом журнале.
* *
*
Эта кепочка для тени
У меня на голове
Побуждает к легкой лени
С книжкой где-нибудь в траве.
Чтобы каркала ворона,
Чтобы плыли облака,
Чтоб была про время оно
В книжке каждая строка,
Чтобы ползал муравьишка
По странице, наконец,
И чтоб кончилась интрижка
Счастьем любящих сердец.
* *
*
Год послевоенный,
Город — не важно какой.
Колонну немецких пленных
Вел с работы конвой.
На всех без нашивок шинели.
И, глаза опустив,
Шли они и свистели
Вместе один мотив.
Шло побежденное воинство
Длинной колонной по пять.
Свистом свое достоинство
Пыталось оно поднять.
* *
*
Тень от старенького “ИЛа” —
Под крылом лежу в тени.
Как давно все это было,
Как прекрасны были дни!
На движки чехлы накинул,
Люк защелкнув на замок,
Из кармана “Приму” вынул —
Моторист, школяр, щенок.
И теперь лежу на тверди,
Взор уставив в небеса,
А в душе поют из Верди
Золотые голоса.
* *
*
Не холодно, не жарко,
И с моря легкий бриз.
Ведет аллея парка
Меня к заливу вниз.
Там камни в темном иле,
Там в берег бьет волна,
Оттуда, как шутили,
Финляндия видна,
А виден отовсюду
Над памятником крест.
Тебя я ждать там буду,
Пока не надоест.
* *
*
Уйдем на пенсию. Начнем считать рубли,
И будет не хватать порой рублей.
Уйдем на пенсию. Сожжем все корабли
И новых не построим кораблей.
Будильник в дальний ящик уберем,
В тот самый, где хранится всякий хлам,
И будем замечать, как окоем
Становится все ближе, ближе к нам.
* *
*
На родину смотрел в окно,
Решая, брать, не брать ли зонтик.
Висели в небе тучи, но
Не здесь, а там, на горизонте.
Вели детишек в детский сад,
Переходил старик дорогу.
Он был увиденному рад —
Жизнь продолжалась понемногу.
* *
*
Положи под елку мне
В валенок с дырою
Командира на коне,
Трубача с трубою.
Станет все мне нипочем,
Поутихнут страхи
С оловянным трубачом,
С конником в папахе.
Прокричит в ночи труба,
Звякнет тихо стремя.
Что же, видимо, судьба,
Что ж, настало время.
И уйду я в дальний путь,
Спорь не спорь — без толку,
Только ты не позабудь
Положить под елку
Командира на коне,
Трубача с трубою.
Не печалься обо мне,
Что ты, Бог с тобою.
* *
*
Живу в стране, где все знакомо
И даже многое приятно.
Читать дальше
