Работая практически над созданием газотурбинных двигателей, Стечкин утвердился в своей давней идее о значении газовой турбины как основного машинного преобразователя тепловой энергии в механическую и электрическую. Он призывал: газовая турбина может и должна быть принята в качестве основной машины в энергетике будущего. Тем более в России, с ее огромными запасами природного газа. В послевоенное время Стечкин руководил комиссией по газовым турбинам при Академии наук и широко пропагандировал применение газовой турбины в народном хозяйстве — на транспорте и в электроэнергетике.
Эта деятельность ставит Стечкина по значению для России рядом с ее великими инженерами-созидателями. И если Августин Бетанкур внедрил в России паровые машины и строительную технику, а Владимир Шухов способствовал превращению огромной страны из деревянной в металлическую, то заслуга Бориса Стечкина — в применении газотурбинных установок и двигателей.
Третье направление деятельности Стечкина, связанное с экологическими проблемами, логически исходит из первых двух.
Непосредственно занимаясь процессами горения топлив, ученый приходит к пониманию надвигающейся катастрофы — загрязнение воздуха в городах и промышленных центрах выхлопными газами автотранспорта. Он первый в 1968 году дает квалифицированную оценку этого явления и высказывает целый ряд практических идей по усовершенствованию конструкции двигателей.
Названные направления образуют триединый ствол “древа” деятельности Б. С. Стечкина1.
Еще два направления деятельности академика логически замыкают круг его разнообразных работ: это подготовка инженерных и научных кадров в ведущих вузах Москвы (МВТУ, МАИ, ВВИА, МАДИ) и участие в организации научных институтов: ЦАГИ, НАМИ, ЦИАМ, ИМАШ, Института двигателей и его филиалов.
Роль Стечкина и его авторитет в промышленности и науке были огромны. Слова “работал у Стечкина” или “работал со Стечкиным” до сих пор воспринимаются среди ветеранов-двигателистов так же, как воспринимается редкий и значительный орден на груди счастливца.
И как же не помнить Стечкина!
В 50-х годах при Стечкине у нас были лучшие в мире моторы.
Теперь, в начале века, в России снова, как и сто лет назад, на заре авиации, нет полноценных моторов. Снова — “моторная голодовка”. И когда-то не всегда удачливые конкуренты завода № 300, руководимого А. А. Микулиным и Б. С. Стечкиным, зарубежные фирмы — “Пратт-Уитни”, “Дженерал электрик”, “Роллс-ройс” — сегодня выступают с дерзкими для нашего патриотического чувства предложениями по ремоторизации основного состава парка российских самолетов.
Российское электроэнергетическое хозяйство к настоящему времени также морально устарело. Оказалось, что весь мир давно перешел на газовые турбины, работающие с к.п.д. не менее 40 процентов , а Россия все еще работает на паровых турбинах с к.п.д. в 25 процентов. Так говорят современные российские академики, которые еще два года назад просили 114 миллиардов долларов на модернизацию отечественной энергетики. Но именно академик Стечкин предупреждал об этом около сорока лет назад. “Газовая турбина, — писал Борис Сергеевич в одной из газетных статей в 1964 году, — полностью овладевшая авиацией, ждет своего внедрения в наземный транспорт. Успехи в создании новых жаропрочных материалов, систем охлаждения и конструкций регенераторов должны выдвинуть эти турбины на передний край технического прогресса”.
Удивительно, как наивно он верил в это: “Тут я ожидаю, что реальная действительность, как это постоянно бывает, окажется не только плодотворней, но и интересней фантазии”.
Но после Стечкина “реальная действительность” оказалась другой: газовая турбина так и осталась практически только в авиации и в ракетной технике, не найдя широкого или даже заметного применения в народном хозяйстве. В 1969 году профессор-турбинист В. В. Уваров, известный поборник газового турбиностроения еще с 30-х годов, с горечью писал в “Правде” о безразличном и даже отрицательном отношении хозяйственных руководителей к газовым турбинам. Эта статья в год кончины Б. С. Стечкина явилась своеобразным реквиемом по отечественной газовой турбине.
При Стечкине в конце 50-х годов был поднят вопрос о совершенствовании сети научных учреждений с тем, чтобы максимально повысить их влияние на производство. В преддверии Второй промышленной революции, охватившей все развитые страны, это было необходимо и своевременно. Борис Сергеевич настаивал фактически на замене сложившейся за десятилетия сети многочисленных и малоэффективных НИИ на заводские научно-исследовательские лаборатории. “Роль заводских научно-исследовательских и конструкторских организаций с течением времени, — неоднократно заявлял он, — будет все больше возрастать, вот почему исключительное значение имеет последовательное приближение научно-исследовательских и конструкторских организаций к производству и всемерное развитие исследовательской работы на самих предприятиях”.
Читать дальше
