— Да нет же. Но раз уж мы все равно встретились, почему бы не пойти вместе?
— Потому что не положено.
— Инна, это испытание. Откуда мы знаем, может, оно и состоит в том, чтобы мы нарушили правила.
— Это вы привыкли все делать не по правилам, они не для вас писаны. Я знаю таких, как вы. — Она посмотрела на него почти с ненавистью. — Вы привыкли, что все вокруг делается, как вам удобно. С самого детства. Остальные могут мыкаться по общежитиям, ходить на нелюбимую работу, делать все, что начальство скажет, выполнять то, что требуют всякие таблички: не курить, не сорить, цветы не рвать, вход запрещен! Это все было не для вас, вы выше этого, уж конечно!
— Результат все равно один и тот же. Мы оба идем в Малую Глушу.
Она вздрогнула и поглядела на него. Он отвел свет фонарика, чтобы тот не бил ей в глаза, и теперь луч пластался у ее ног концентрическими кругами света.
— Вот вы всю жизнь все делали по правилам, потому что думали, что так вас никто не тронет. Старались никого не сердить. Несли свой крест. Как бы вкладывали в будущее, где вам воздастся. За терпение, за покорность, за хорошее поведение. Где это будущее? Его у вас отобрали. Иначе бы вы не шли в Малую Глушу.
Она вдруг заплакала, совершенно беззвучно и даже без слез, словно даже плачем своим старалась никому не помешать, совсем не так, как то, на болоте…
— Извините, — сказал он. — Извините.
— Это ничего. — Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. — Никто… не любит… правды.
— У меня не было умысла преследовать вас, — сказал он снова. — Так получилось. Само получилось, понимаете?
— Да. — Она порывисто вздохнула, как наплакавшийся ребенок. — Только где вы правда нашли болото?
— Не знаю. — Он покачал головой. — Где-то там. — Он махнул рукой вбок, за кустарник. — Давайте я чемодан возьму.
Она заколебалась, и он спросил:
— Это тоже входит в испытание?
— Нет, — сказала она. — Нет. Это я сама. А вот вы врете, что у вас машина поломалась.
— Мне сказали, на своей машине нельзя, — признался он. — Нет, вы правы… не надо об этом говорить. Просто пойдем. Ладно?
— Ладно. — Она пожала пушистыми плечами. — Ладно.
Говорить было больше не о чем, он тащил ее чемодан; чемодан сначала казался не очень тяжелым, потом очень тяжелым, а когда стал невыносимо тяжелым, лес неожиданно расступился. Дома Малой Глуши выступили из волокнистого мрака, похожие на огромных спящих животных, благодаря странной игре тумана казалось даже, что бока их вздымаются и опадают. Нигде не горело ни одного огня.
Ему стало неприятно, когда он представил себе, как стучится в какой-то дом, любой (наверное, крайний, тот, что ближе всего к лесу?), и кто-то, совсем чужой и незнакомый, открывает дверь и смотрит на них из мрака.
— Может, переночуем тут? — сказал он неуверенно. — Дождемся рассвета и уже тогда?
Воздух сделался неожиданно холодным и каким-то липким, но остаться здесь, снаружи, было не так страшно, как войти в незнакомый дом.
— Нет-нет, — сказала она шепотом. — Надо стучать.
— Как хотите.
Он направился к ближайшей хате, такой же черной и глухой, как остальные. Над ней, над самой трубой, висел бледный серпик луны, как это обычно показывают в кино. Окна были маленькими, темными и слепыми.
Он пошарил фонариком, луч уперся в крашеную дверь. Здесь не так, как в Болязубах, — сады и огороды, похоже, располагались на задворках.
У порожка лежал пестрый лоскутный половичок.
Он поднял руку и согнул пальцы, чтобы постучать.
— Как вы думаете, — сказала Инна шепотом, — кто нам откроет?
Я хочу сказать…
— Откуда я знаю, — сказал он сердито и ударил костяшками пальцев в дверь.
— Я боюсь, — жалобно прошептала Инна.
— Теперь это как-то бессмысленно. Я хочу сказать, в нашем положении.
За дверью раздался какой-то шум, шаркающие шаги, потом женский сонный голос спросил:
— Хто?
— Переночевать! — крикнул он. — Откройте.
— Хто там? — повторили за дверью.
— Скажите что-нибудь... — Он досадливо обернулся к Инне. — Чтобы женский голос.
— Мы из Болязубов, — сказала Инна тоненько. — Нам переночевать.
Дверь отворилась, и тут же в глаза ему ударил свет, такой яркий, что он с непривычки зажмурил глаза. Луч фонарика растворился в нем и пропал.
Тут у них есть электричество, в этой Малой Глуше, удивленно подумал он. Когда глаза приспособились, он увидел голую лампочку, свисающую на шнуре под потолком, да и свет был не такой яркий, как ему поначалу показалось; в лампочке он отчетливо разглядел красноватую нить накаливания.
Читать дальше
